Её звали Костя

Друг.

Начало светать. Небо стало светлее, а птицы громче. Мы мало спали в нашем импровизированном походе, а в эту ночь вообще решили не спать, но я не чувствовала усталости. Наоборот, какой-то подъем и прилив сил. Я сообщила об этом другу. Он рассмеялся.

– Кость, это сейчас, а приедем домой - вырубишься на два дня. Или уже в машине храпеть начнешь, - я побежала на него с громким криком и недобрыми намерениями, но он успел прикрыться гитарой, а я так любила эту старушку, что решила не гробить ее.

– Не стыдно прятаться за юбкой, - сказала я, кивнул на инструмент, из-за которого выглядывала его светловолосая голова.

– Вообще не стыдно, - улыбнулся он, и я сразу была готова простить ему все его грешки за эту милую улыбочку и эти невинно-детские голубые глаза.

Он знал и пользовался моими слабостями, но у меня уже выработался, пусть небольшой, иммунитет на это личико. Я кинула ему чехол от гитары, который до этого он просил принести из машины.

– Палатку соберешь сам, - моё наказание.

– Да, капитан, - пробормотал он, зачехляя гитару и отдавая её мне.

Я аккуратно загрузила ее в машину. Богдан собрал палатку, мы сложили столик и стулья, свернули коврики, уложили всё в багажник. Сожгли за собой весь мусор и затушили костер водой из озера.

Домой выехали в 4 утра. Двадцать седьмое августа. Двадцать восьмого Дан уже уедет заселяться в общежитие. Я уеду на следующий день после него. По моим рукам побежали мурашки, когда я подумала об этом. Осознание того, что совсем скоро всё изменится, не могло не пугать. Хотя, скорее, это были не страхи, а какие-то навязчивые мысли, которые упорно не хотели покидать мою голову.

Мы уже летели по трассе, насколько это позволяла старая машина. Я смотрела в окно на проносящиеся мимо леса и поля, сонные домики деревень, многочисленные придорожные мотели и заправки. Это успокаивало, уносило далеко от всех надуманных проблем.

В салоне звучала лучшая музыка. Мы с Даном слушали исключительно русских исполнителей "старой закалки", чьи песни действительно наполнены смыслом, чьи песни заставляют остановиться и задуматься. Такая музыка мотивирует, если надо, успокаивает, уберегая от нежелательных поступков, помогает найти ответы или просто поднимает настроение. Каждый может найти что-то для себя. По-настоящему важное.

Эта музыка живая настолько, что создаётся впечатление, будто певец сидит рядом. Его голос сначала полностью обволакивает и ласкает слух. Затем ты начинаешь впитывать мелодию всей поверхностью кожи. Она просачивается внутрь, завладевая тобой, до тех пор, пока не достигнет души, не станет её частью. Стоит один раз послушать такие группы в сознательном возрасте, вдуматься в смысл слов, как они сразу возьмут тебя в плен своих звуков, своей гармонии.

Дан поставил в проигрыватель диск одной из таких групп - "Машины времени". Мы пели вместе с ними о том, что не стоит прогибаться под изменчивый мир, что мой друг лучше всех играет блюз, и никто не замечает, как плачет ночами та, что идет по жизни смеясь, о том, что никто не сможет запретить нам хотеть: упасть так упасть, взлететь так взлететь, что вагонные споры - последнее дело, когда больше нечего пить, что каждый костер когда-то догорит, а ветер золу развеет без следа.

Мы пели то, что люди поют по дороге домой...

В пять утра был невероятно-красивый рассвет.

– Не голодна?
– спросил Дан, стуча по рулю в такт музыке.
– Мы последний раз нормально ели часа четыре назад, до дома ещё часа три пилить.

До того, как он сказал, я не задумывалась об этом. Но прислушавшись к телу, поняла, что была бы не против набить живот.

– Я бы выпила кофе, - мне не хотелось уснуть в машине.
– С булочками.

– А я и не сомневался, что с булочками, - усмехнулся друг, а я не удержалась и показала ему язык.

Мы остановились возле первого придорожного кафе-мотеля. Здание выглядело прилично, из белого кирпича, двухэтажное. Дан достал кошелек из сумки на заднем сидении.

– Внутри позавтракаем или взять с собой?
– обратился он ко мне и взялся за ручку двери.

– Погода хорошая, давай на улице, - улыбнулась.
– Я подожду здесь, - и заранее отвечая на его следующий вопрос.
– Капучино.

– Так точно, - он вышел из машины и скрылся за дверью в кафе.

Солнце мучительно-медленно поднималось прямо в том месте, где дорога упиралась в горизонт. Выйдя из машины, я села на капот и глубоко вдохнула. Вокруг были лишь бескрайние поля и дорога, по которой, несмотря на раннее время, проносилось немало машин.

Дан подошел, поставил два стакана с кофе и пакет с круассанами на капот.

– Кофе не сладкий, круассаны с вареной сгущенкой, - отчитался он, доставая выпечку и пакета. Я нежно улыбнулась ему. Это приятное ощущение, когда близкий человек знает твои вкусы, прокатилось волной тепла по моей спине.

Мы молча поглощали вкуснейшую выпечку, пили горячий кофе, сидя на капоте старой "девятки" Дана и, конечно, любовались рассветом.

– Как ты относишься к переменам, Кость?
– вдруг спросил он меня.

– Не знаю, в моей жизни их как таковых ещё не было. Я верю, что, в конце концов, всё к лучшему, - даже если вначале сложится не очень.
– Помнишь, ты рассказывал о том, как переехал к нам в город?

– Ещё бы. Это были прекрасные перемены, - он многозначительно посмотрел на меня.
– Хотя тогда я не осознавал этого.

– Именно.

Мы доели, я выкинула пакет и стаканы в "мусорку" на входе в мотель. Сытые и от этого повеселевшие, продолжили путь. Солнце смотрело нам прямо в глаза, мы надели очки.

Дорога была легкой и быстрой, мы много разговаривали и смеялись, не сговариваясь, старались больше не затрагивать тем о переезде и переменах. В машине я не уснула, хотя ближе к городу меня начинало укачивать.

Полдевятого утра мы уже были возле моего подъезда, Дан помог поднять мои вещи на пятый этаж.

– Во сколько завтра?
– спросила, когда мы обнялись на прощанье.

– Часов в девять, хочу приехать пораньше.

– Хорошо, Дан.

Он ушел. Как только дверь за ним закрылась, на меня навалилась усталость. Всё-таки ночь без сна дала о себе знать. Родители с восьми утра были на работе, поэтому квартира пустовала. Я не стала разбирать вещи, оставив их лежать на полу в коридоре. У меня даже не хватило сил сходить в душ.

Зайдя в свою комнату, сняла линзы и убрала их в специальную баночку, избавилась от кофты и легла на кровать поверх покрывала. Мгновенно провалилась в сон.

Меня разбудили родители полседьмого вечера, когда пришли с работы. Они работали в одной больнице, мама - патологоанатомом, а папа - хирургом. Классе в восьмом я тоже захотела стать врачом, как и родители, но, к моему удивлению, они сами отговорили меня от этой затеи.

– Рассказывай, как отдохнули, - протянул отец. Сегодня он выглядел бодрым.