Её звали Костя

Мы сидели за кухонным столом, мама разогревала ужин. Ни одна моя отговорка о том, что я не голодна, не подействовала на них. Питание должно быть здоровым и своевременным. Я привыкла жить с двумя врачами в одной квартире.

– Отлично, - улыбнулась и посмотрела в светло-зеленые глаза отца.
– Место было просто сказочное, вода в озере прозрачная и чистая, теплая, - сказала сразу, отгадывая немой вопрос, застывший на его лице.
– Нам повезло, дождя не было ни разу.

– Еды хватило?
– ожидаемый вопрос от мамы.

– Да, мам. Мы не голодали, - немного подумав, о чем она ещё может спросить, сказала.

– И не мерзли. Маньяков-убийц по близости не было. Мы все дни были вдвоем, - родителям было спокойнее, когда я была с Богданом, а не с кем-то другим, наверное потому, что они прекрасно знали его и доверяли.

Мама поставила передо мной тарелку куриного супа и торжественно вручила ложку. Я подарила ей милейший взгляд и похлопала ресничками.

– Не прокатит, Констанция, - нарочито строго проговорила. Я невольно скривилась, потому что не очень-то любила, когда меня называли полным именем.

– Хлеба что ли дай, - притворно-обреченно вздохнула. Мама, улыбнувшись, отрезала мне кусок.

Мы ужинали, родители рассказывали о том, как прошел рабочий день. Я наблюдала за ними. Они вместе со второго курса медицинского вуза, женаты уже девятнадцать лет, а до сих пор не "приелись" друг другу. Любовь и нежность сквозили во всем: во взглядах, в прикосновениях, в обращениях и просто словах. Я улыбнулась в кружку с чаем, мне повезло с семьей.

Встав из-за стола, пошла в прихожую и, покопавшись в рюкзаке, выудила из него "зеркалку", отнесла её родителям.

– Там много фоток и даже есть несколько видео, - мама села поближе к папе и они включили фотоаппарат.

– Мне нужно разобрать вещи, родители, - всегда называла их именно так.

Вытрясла из походного рюкзака весь мусор, грязную одежду положила в стирку, вымыла и убрала алюминиевую посуду, туристический коврик и спальный мешок отдала папе, чтобы он отнес в гараж.

Сходила в душ, почистила зубы, надела пижаму с сердечками. Скинула фотографии на ноутбук, заархивировала и отправила Богдану на почту. Завела будильник на телефоне, я не могла позволить себе проспать.

Мама с папой смотрели телевизор в гостиной.

– Сходите прогуляться, - я протиснулась между ними на диване, родители обняли меня.

– Нам и тут неплохо, Кость, - усмехнулся папа и потрепал меня по мокрым волосам.
– Богдан завтра уезжает?

– Да, - вздохнула.
– Утром. Я иду его провожать.

– Мы не сомневались, - я закатила глаза.

– Ладно, я очень устала, пойду спать, - обняла их и пожелала доброй ночи.

Несмотря на то, что спала днем, вырубилась моментально.

Сквозь сон я слышала звуки сирены скорой помощи. Будильник. Выключив его, замотала волосы во что-то непонятное и поплелась в ванную комнату. Уже двадцать восьмое августа. Сделав все утренние процедуры, поставила чайник и пошла к себе в комнату, чтобы надеть линзы.

Вообще-то у меня не очень плохое зрение. Оно испортилось к восьмому классу из-за постоянного чтения не всегда при хорошем освещении, а чаще всего - просто отвратительном, из-за работы на компьютере. Ещё у меня были предпосылки к этому, ведь мама с детства носит очки, скрывая свои прекрасные изумрудные глаза. Я много раз пыталась уговорить её попробовать носить линзы, но она не вняла моим рассуждениям, сказав, что очки - её привычка, плюс, более практично.

В этом я с ней полностью не согласна. А может, у меня тоже уже привычка. Когда в восьмом классе офтальмолог диагностировал моё зрение и прописал ношение очков, сразу отказалась, отдав предпочтение линзам. Это очень удобно, дорогие качественные модели можно носить весь день, а в современных силикон-гидрогелевых можно даже спать. И прогресс не стоит на месте! Ещё мне не хотелось быть "очкариком".

Я носила обыкновенные линзы с диоптриями, не цветные, не оттеночные, не "Crazy", но они всё равно изменяли цвет моих глаз. Точнее, делали их более тусклыми, более обыкновенными.

Хотя я была этому только рада, потому что раньше мои глаза являлись центром внимания у знакомых. Они были немного ярче обычных и меняли цвет от зрачка к белочной оболочке - от салатового к темно-зеленому. Смотрелось немного неестественно. Но я не удивлялась такому раскладу, так как оба моих родителя были зеленоглазыми.

Стоя напротив зеркала, встроенного в дверцу шкафа-купе, расчесала свои не длинные, но густые темные волосы. Собрала в высокий хвост. Выудила из недр шкафа джинсовые шорты и белую футболку, быстро переоделась. Времени на макияж я не тратила почти никогда, природа одарила меня чистой смуглой кожей, которую даже не знала переходного возраста и проблем с ним связанных, и черными густыми пушистыми ресницами. Ещё тушь или тени могли осыпаться и попасть в промежуток между линзой и глазом, вызвав тем самым раздражение или какую-нибудь инфекцию. Я предпочитала лишний раз не рисковать.

Выпив горячего чая с бутербродами, взяла телефон и ключи от квартиры и домофона, обулась в белые кеды. Заперев дверь, я быстрым шагом пошла к пятиэтажке, в которой жил Дан. Время поджимало.

– Здравствуйте, - сказала тете Лене. Она стояла рядом с открытой "девяткой".

– Костя, - мы обнялись.
– Ты вовремя.

Внутри машина была загружена различными коробками и сумками.

– Столько вещей, - протянула я.

– Ещё не все, - усмехнулась тетя Лена. В этот момент дверь подъезда открылась, и оттуда вышли Дан с дядей Лёшей, таща какую-то прямоугольную продолговатую коробку.

– Привет, Кость, Дан уже жаловался, что ты опаздываешь, - они аккуратно клали этот предмет в багажник.

– Я не жаловался!
– воскликнул друг.

– А я и не опаздывала, - мы сказали почти одновременно.

Богдан подошел ко мне и заключил в крепкие объятья.

– Я даже спрашивать не буду, что там, - кивнула на коробку, которую они только что положили в багажник настолько бережно, словно это яйцо Фаберже.

Королев рассмеялся.

– А я бы и не сказал тебе, что там, колючка, - подмигнул мне.

– Костя, а когда ты поедешь?
– спросила его мама.

– Завтра, в обед, скорее всего. Родители взяли выходной, - улыбнулась я.

– Как же вы выросли, - её глаза были полны печальной радости.

– Ма-а, - Богдан подошел к ней и обнял одной рукой за плечи.
– Это уже третий монолог на тему ускользающего времени за последний час.

Она только грустно улыбнулась и положила голову ему на плечо. Богдан не был высоким, поэтому было не сложно это сделать.

– Богдан, ты все помнишь?
– многозначительно пробасил его отец.