Эффект «Эхо»

Красивые у него пальцы, длинные, ногти идеальной миндалевидной формы. Да-да, все слишком идеальное, улыбка, руки, убеждения, чтобы быть правдой.

Антон расценил Олино смущение по-своему и словно прочел ее мысли.

– Извините, что расстроил вас. Могу сказать напоследок одно – я с готовностью и радостью разочаруюсь в собственных убеждениях. Жизнь – штука непредсказуемая и не лишена чувства юмора.

Лучше бы он сказал «напоследок» другое. Достаточно попросить ее номер телефона, и жизнь оправдает характеристику непредсказуемости.

Ольга зажмурилась и даже закусила от нетерпения нижнюю губу.

«Ну, давай же! Абракадабра! Спроси!»

Но ничего не произошло. Антон затих, а потом и вовсе распаковал убранный ноутбук и принялся проверять введенный недавно текст.

Бедняжка готова была расплакаться от разочарования. Провалиться сквозь землю, исчезнуть, но плакать на людях «удачливый пиар менеджер» не может, поэтому она «выпрямила спину».

Спустя минуту после окончания разговора загорелась предупредительная табличка, и самолет пошел на снижение. По салону замелькали стюардессы, внимательно следящие за положением кресел и наличием ремней безопасности.

Банальное прощание свело на нет впечатление о встрече.

– Спасибо за приятную беседу, Ольга. Желаю еще одной удачной Олимпиады! А вашей подруге счастья с английским лордом.

– И вам спасибо, Антон. Больше спасенных жизней.

Можно было намекнуть:

« – Возможно, мы еще увидимся…»

Он бы ответил утверждением:

« – Непременно! С большим удовольствием!»

А потом добавил немного сарказма.

« – И лучше не на моей территории»

Но даже эти фразы не прозвучали.

Ольга боялась смотреть в его сторону.

Пассажиры тем временем уже потянулись к выходу.

Последние мгновения упущены. Значит – опять не судьба.

Маску вежливости сменило равнодушие, Оля взяла переданную Антоном сумку с мягкими игрушками, нарочито сдержанно поблагодарила и вперед него поспешила к трапу, лавируя между пассажирами. На память пришло еще одно напутствие крестной.

«Из непонятной ситуации – уходи первой»

Была бы Оля не так сильно расстроена и более внимательна, две важные детали от нее не ускользнули. А именно.

Молния на сумке с дорогим заказом расстегнулась. Но это сущий пустяк, по сравнению с тем, что паренек, безучастно просидевший весь перелет у иллюминатора и выстукивающий коленками реп, расстался с наушниками и скорбно улыбался, провожая прибывших в аэропорт людей. Он не двигался с места, притих в семнадцатом ряду, словно никуда не спешил, никуда и не летел…. Рассеянный взгляд его исполнился стариковской мудростью и какой-то бескрайней невосполнимой печалью.

Стоило последнему пассажиру покинуть салон самолета, Хлюпик нырнул в проход между кресел, поднял что-то с пола и не долго думая, спрятал в свой рюкзак.

Выйдя из аэропорта, Оля направилась к парковке, где ее ожидала машина. Мысленно прощаясь с симпатичным врачом, она гоняла в голове несколько важных вопросов.

Куда девался пьяный зануда, на место которого пересел Антон? Среди выходящих с рейса пассажиров его не оказалось. И страшную старуху она тоже больше не видела, ни на паспортном контроле, ни ожидая багаж.

Еще одна загадка беспокоила не меньше: почему во время полета стюардессы поменяли форму? С алой на синюю.

Воспоминание второе. Страшное

Странный слоистый туман накрыл аэропорт. Туманные слои клубились, быстро перетекали друг в друга, образовывали плотные облака и разреженные островки при полном безветрии. Казалось, кто-то набросил на Шереметьево и его окрестности сбившееся в клочки старое ватное одеяло и беспокойно им потряхивает. Любопытное небесное явление привлекло внимание, люди сбивались в кучки на входе и выходе, создавали заторы, мешая проезду машин, любители лайков снимали редкий и немного жуткий феномен на видео.

Дорога от терминала D до Ленинградского шоссе напоминала водораздел, шаг вправо или влево – канешь в мутной бездне. Ни одного указателя не видно, свет плывущих во влажном воздухе фонарных огней рассеивался, его словно поедало живое изменчивое марево, опустившееся на землю. Машины штурмовали бескрайние ватные берега почти вслепую. Ксеноновые фары добавляли видимости лишь на несколько метров вперед, а далее царила непроницаемая сизая хмарь. Рено Ольги плыло в облаке, легким шуршанием шин доказывая факт сцепления с дорогой. Взяв за ориентир едущую впереди машину, ухватив взглядом ее габаритные огни, женщина старалась сосредоточиться, отогнать дремоту. Туманная фантасмагория не столько завораживала, сколько усыпляла. Происшествие в самолете и разговор с Антоном немного взбодрили, но сон позиции не сдавал, Оля опять клевала носом.

Выехав на эстакаду перед кольцевой, она неожиданно попала в пробку. На часах шесть утра, а одна из основных артерий, соединяющих северный пригород с центром Москвы, уже забита до отказа. Правый ряд заняла стена из фур, левый и средний дачники и спешащие в офисы «белые воротнички».

Спасаясь от сна, Ольга принялась читать Гётевскую балладу на языке автора, немецкий помнила еще со школы, «Лесной Царь» помогал ей сосредоточиться. Действительно, разговор мальчика с отцом чуточку взбодрил, но трагическая развязка прозвучала уже вяло, Ольга задремала. Оглушительный сигнал заставил вздрогнуть, поднять голову с руля. Водитель Лексуса, следовавшего за ее Рено, воспользовался замешательством, обогнал по встречке и заслонил мощным антрацитовым задом обзор.

К пробкам и таким нетерпеливым водителям Ольга относилась философски – часом раньше, часом позже. Несколько раз она поддавалась истерии, давила на руль, орала на «козлов и идиотов», «идиоты и козлы» орали в ответ, оттого чувствовала себя обескровленной.

Перед поворотом на улицу Радионова Лексус резко взял вправо, в заторможенном состоянии, Оля повернула за ним и обрадовалась, что разгадала задумку лихача. Он выскочит через Юбилейный проспект обратно на Ленинградку, объехав пробку.

Следя за габаритами Лексуса, Ольга летела, не обращая внимания на предупреждающие знаки: ограничение скорости, зебры. Не важно. В шесть утра детей в школу не ведут, продуктовые магазины закрыты, химчане – совы смотрят сладкие сны, а жаворонки только заваривают кофе.

Как вдруг корпус внедорожника вынырнул из плотных облаков тумана и угрожающе ощетинился тормозными фарами. О таких моментах говорят – время остановилось, вся жизнь промелькнула, Оля потом вспоминала те секунды до столкновения, будто не она, а кто-то за нее резко вывернул руль и выскочил на тротуар.