Эффект Грэхема

— Ты винишь меня?

Он в замешательстве поднимает голову.

— За что?

— За маму. — Я несколько секунд смотрю на свои руки, затем заставляю себя встретиться с ним взглядом. — Ты видишь его, когда смотришь на меня?

Он отшатывается.

— Блядь, нет.

Я даже не могу описать облегчение, которое охватывает меня.

— Ты ничего ей не сделал, — тихо говорит Оуэн.

— Но я и не спас ее.

— Тебе было шесть. Поверь мне, если бы там был я, я бы тоже ничего особенного не сделал. — От сожаления на его лбу появляется морщинка. — Это я должен извиняться. Я ничего не мог сделать для тебя после того, как это случилось. Я умолял своего отца позволить тебе жить с нами, но он и слышать об этом не хотел.

— Я знаю. Это не твоя вина. Я знаю, какой он.

— Да, но я все равно переживал. Я всегда буду сожалеть об этом, о том, что у меня была семья, в то время как тебя кидали по разным приемным семьям. Мой отец — придурок, но это ничто по сравнению с тем, что выпало тебе.

— Все было не так уж плохо, — уверяю я его. — Я научился играть в хоккей, не так ли?

— Верно.

Между нами воцаряется короткое молчание, исполненное сожаления.

— Не могу поверить, что его могут освободить условно-досрочно, — говорю я категорично.

— Я тоже. — Тон Оуэна мрачен.

Мы переписывались об этом некоторое время назад, после того как я наконец перезвонил Питеру Грину. Как и меня, Оуэна попросили выступить на слушании, и он тоже не горит желанием.

— И нет, Райдер. Просто чтобы еще раз ответить на этот вопрос. Когда я смотрю на тебя, я вижу не его — я вижу тебя. Ты мой младший брат. Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Некоторое время мы сидим в тишине, допивая остатки кофе, когда солнце начинает подниматься над горизонтом Манхэттена.

— Тебе стоит приготовиться, — в конце концов говорит Оуэн, оглядываясь на меня и ухмыляясь.

— К чему?

— Ты женишься на этой девушке.

ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ

ДЖИДЖИ

Мы были лучшими друзьями

В конце января я ужинаю с родителями после того, как команда сыграла с университетом Бостона. Обычно после игры мы все должны быть в автобусе команды, но я получила специальное разрешение остаться от Эдли. Клянусь, любую просьбу, связанную с моим отцом, Эдли выполнит, не моргнув глазом. Он просто махнул рукой и сказал:

— Увидимся завтра. — Завтра домашняя игра против Провиденса, и я с нетерпением жду ее. Мы не встречались с Бетани Кларк и этими девушками с момента нашего товарищеского матча осенью. Это определенно будет соревнование.

Уайатт вернулся в Нэшвилл, так что в доме стало немного тише. Мы с родителями заказываем китайскую еду на вынос и едим за кухонной стойкой, пока я слежу за новостями в социальных сетях, где публикуются обновления в режиме реального времени об игре мужской команды против ЮКонн.

— Уф, — говорю я, раздраженно косясь на свой телефон, — Почему это не транслируют? — Это и правда очень важная игра для турнирной таблицы, поскольку ЮКонн лидирует в своей конференции всего на одну игру. У Брайара все еще есть отличный шанс обойти их.

— ЮКонн солидно играют в этом году, — замечает папа. — У Коннелли они как ключ к победе в “Замороженной четверке”. Не говори Дженсену.

— Ты думаешь, у Брайара нет шансов?

— Нет, у них правда есть хороший шанс, — смягчается он. — Я впечатлен тем, как они смогли переиграть сезон в свою пользу.

— Шокирует, что Райдер и Кейс все еще так хорошо играют вместе, несмотря на полный бойкот со стороны Кейса.

Папа приподнимает бровь.

— Кейс не разговаривал с ним больше месяца, — признаю я. — С тех пор, как мы с Райдером предали огласке наши отношения. Кейс недоволен. Он провел большую часть прошлого года, пытаясь вернуть меня, но теперь он наконец понимает, что этого не произойдет.

— И тебя это устраивает? — Осторожно спрашивает папа.

— Что ты имеешь в виду?

— Этот выбор, который ты сделала.

Я вздыхаю.

— Послушай, я знаю, тебе нравится Кейс. И он хороший парень, но у нас бы все равно ничего не вышло, даже если бы Райдера не было на горизонте. Мы бы никогда не сошлись обратно.

Папин рот слегка хмурится.

— Я до сих пор не понимаю, почему все тогда закончилось, Стэн. В этом никогда не было никакого смысла...

— Потому что он изменил мне.

У него отвисает челюсть. Полсекунды спустя выражение его лица затопляет гнев.

— Нет, — вмешиваюсь я, поднимая руку. — Видишь, вот почему я не хотела тебе говорить. Я не хотела, чтобы ты плохо о нем думал.

— Как я могу так не думать? — рычит он.

— Он совершил ошибку. Честно говоря, он неплохой парень. Он взбесился, потому что все становилось слишком серьезным. Просто такой типичный мужской поступок.

За исключением… Райдер ни разу не взбесился из-за меня.

Он был единственным, кто сказал мне, что любит меня. Он сказал это первым. Он не испугался и не убежал с криками, когда я ответила ему взаимностью.

Я не знаю, любил ли Кейс меня когда-нибудь по-настоящему. Не только потому, что он изменил. Но и потому что его устраивало — нас обоих устраивало — встречаться почти два года и не обмениваться Я тебя люблю.

— Типичный мужской поступок, — эхом откликается папа, забавляясь.

— Да, типа, в ту секунду, когда они чувствуют, что застряли в отношениях, они испытывают непреодолимое желание пойти и разбрызгать повсюду свое семя.

— Стэн, пожалуйста, больше не произноси в моем присутствии слова разбрызгивать и семя.

Я фыркаю.

— Ну, не важно. Вот почему это бы никогда не сработало.

— Я понимаю. — Он качает головой, посмеиваясь. — Если бы ты сказала мне об этом несколько месяцев назад, я бы оставил все как есть.

— О, тебя было бы так легко заткнуть?

— Да. — Он обходит стойку и обнимает меня.

Мама возвращается на кухню и с удивлением смотрит на нас.

— Что происходит?

— Кейс изменил Джиджи, — признается папа.

Она выдыхает.

— Нет.

— Да, — говорю я ей, — но теперь все кончено, потому что я люблю другого. Так что давайте все просто двигаться дальше.

Папа начинает кашлять.

— Любишь другого, да? — Дразнит мама. Она поворачивается к папе. — Видишь? Я же тебе говорила.