Егерь Императрицы. Батальон, к бою!
Шрифт:
– Да, да, конечно, ваше превосходительство, весьма хорошие солдаты. – Полковник Глухов покраснел и опустил голову. С этим генералом из военной коллегии было очень опасно спорить. Уж он-то это прекрасно знал.
– Ну что, все у тебя молодцы, и сам ты нас правильно встретил! – похвалил подошедшего подполковника Потемкин. – А то есть, знаешь ли, такие командиры, которые только лишь пыль пускают парадами да яствами и напитками пытаются проверяющих потчевать. А самого дела-то у них никакого вовсе и нет. Уж нас-то очень сложно чем-нибудь эдаким удивить, ну а ты, Егоров, все же сумел изрядно нынче порадовать. Будем мы у тебя еще здесь три дня. Я хотел самолично проехать по всей вашей пограничной линии и все здесь своими глазами осмотреть. Помимо тех фортов, которые вы тут, как сказывает Генрих Фридрихович, у себя отстроили, что еще у тебя тут интересного имеется?
– Имеется учебный полигон для привития солдатам особого егерского навыка с учебной полосой препятствий, а рядом с ним есть стрелковый полигон и минно-подрывной, –
– Ну, вот все это мы и осмотрим, а пока представляю тебе вашего нового начальника, которому вы все теперь и будете подчиняться, генерал-майора Кутузова Михаила Илларионовича, – и Потемкин подозвал к себе того самого генерала, который показался с первых же минут встречи смутно знакомым Алексею.
«Ну конечно, это же Кутузов! Тот самый офицер, под командой которого, будучи еще молодым унтером, он взошел на крепостные стены Бендер пятнадцать лет тому назад. А до этого был Кагул и их первая встреча! Но как же он изменился за все эти годы!» Алексей во все глаза смотрел на выступившего вперед и приветливо улыбающегося генерала. Это уже был не тот двадцатилетний щеголеватый офицер, которого он помнил. Перед ним стоял средних лет, осанистый мужчина с покалеченным правым глазом. Лешка слышал ту историю про последний бой в недавней турецкой войне, когда, ведя гренадерский батальон в атаку на высадившихся под Алуштой турок, подполковник Кутузов был ранен пулей, пробившей ему левый висок и потом вышедшей у правого глаза. Удивительным было то, что он не просто остался жить, но еще и видел этим травмированным глазом.
Потемкин заметил улыбку на лице у генерала.
– А вы никак уже знакомы с Егоровым, а, Михаил Илларионович?
– Так точно ваше высокопревосходительство, – подтвердил тот. – Мне Алексей, еще будучи молоденьким сержантом, жизнь в Кагульском сражении спас. Если бы не он, то срубил бы меня там шустрый турецкий всадник. Да и на Бендерские стены мы с ним тоже бок о бок вместе взошли.
– Ну-у, тогда вам будет хорошо и далее вместе служить, – развел руками фельдмаршал. – У нас, Алексей, указом матушки императрицы от 14 января сего года нынче формируются шесть егерских корпусов, состоящих из четырех батальонов в каждом. Чуть позже мы образуем еще четыре. Вашим Бугским егерским корпусом, созданным на основе Харьковских и Белорусских гарнизонных батальонов, предстоит занять всю эту пограничную линию и в дальнейшем нести службу по ее охране. Для усиления егерского корпуса ему будут переданы конные полки Бугских казаков, Херсонских пикинеров, ну и твой, подполковник, особый отдельный батальон. Сам понимаешь, пока из обычных пехотных батальонов егерский народится, это сколько времени пройдет! Поэтому у нас с Михаилом Илларионовичем на вас будет особая надежда как на опытных наставников в этом непростом деле. Понимаю, тебе, небось, неудобственно все это сейчас? То ты тут на Буге хозяином был, а теперь вот в подчинение переходишь. Но извини, тебе до генерала еще три ступеньки вверх шагать, а ниже чином на такое ответственное место никак человека нельзя поставить. Тут вот сейчас солдат на всей этой пограничной линии более семи тысяч человек будет стоять. Огромное войско! Но ведь и задачи-то стоят какие!
– Ваше высокопревосходительство! – воспользовавшись паузой, Алексей решил расставить все точки над «и» прямо здесь, перед Потемкиным. – Буду рад служить под началом такого командира, как Михаил Илларионович. Говорю честно вам и от души. У меня хоть теперь время для подготовки к боям своих людей появится, а то столько хозяйственной и бумажной работы висит постоянно, что впору даже поседеть можно.
– Ну, вот и ладно, – улыбнулся Григорий Александрович. – Рад, что на душе камня не будет. А генерал-майору я тоже накажу, чтобы полностью вас под себя он не подминал. У вас статут отдельного особого батальона, так вот за вами и остается, и приданы ему вы временно. Ну и для вас свое, особое дело еще тут будет. Но об этом вы уже со своим куратором бароном фон Оффенбергом с глаза на глаз позже потолкуете. А пока давайте-ка по линии проедем, и Михаил Илларионович своими глазами увидит, какое он громоздкое хозяйство нынче на свои плечи взваливает.
Два последующих дня были посвящены осмотру всей линии, ее фортам, малым заставам и тем населенным пунктам, где пограничники размещались. Деятельного Потемкина интересовало все: способы подачи дымовых сигналов, для чего вдоль берега и объездной дорожки разрыхлена полоса земли, как и из чего делаются маскировочные накидки у засадных и дозорных, способы выпечки хлеба в полевых условиях и как хранят провиант в самих фортах. Особое внимание он обратил на Бугскую флотилию и на тех казаков, что в ней служили.
– Ну что, Платон, не обижают вас с жалованьем и провиантским довольствием? Все ли у вас в достатке? Может, есть ущемление в чем? Или чего-нибудь нужно?
– Ні, пан фельдмаршал. Все у нас в достатку. Ніхто нас не кривдить. Ми тут свої, – совершенно искренне ответил бывший сотник, а нынче войсковой старшина Стороженко Платон. – Гармат би трохи невеликих дали. Так було б добре. Бо в нас лише малі турецькі фальконети на судах. Дуже погано з такими
воювати проти великих турецьких кораблів.– Что, старшина, борта у османов ваши ядрышки не пробивают? – усмехнулся Потемкин. – Говорил уже мне об этой вашей беде подполковник Егоров. Я ему пообещал помочь. Будут у вас небольшие, но мощные корабельные единороги. Сможете тогда туркам сдачи дать. И суда новые, побольше, чем у вас есть сейчас, мы вам тоже в самом скором времени передадим. Главное, служите верно России и государыне нашей императрице. Зла и обид за былое не держите. Доброе же дело сообща делаем, басурман от этой земли прочь отгоняем!
– Спасибі, пане фельдмаршалу, – поклонился Платон. – Немає у нас зла. В одному війську ми всі тепер.
Перед самым отъездом высокой инспекции Алексею удалось наконец-то серьезно поговорить и с бароном. Все это время Генрих Фридрихович был возле Потемкина и при его свите, да и Алексей крутился, принимая гостей на правах хозяина, и уединяться им никак не удавалось. В самый последний вечер перед отбытием фельдмаршал пожелал поохотиться, и большое количество людей в этом деле ему было в тягость.
Глава 4. Личная просьба
– Ну что, Алексей, их высокопревосходительство остался весьма доволен всему тому, что он здесь увидел. И вообще, ему понравилось, как ты его тут принял. А ведь я, признаться, и сам не ожидал таких вот лихих маневров, да еще в первый же день нашего сюда прибытия. Задумывалось-то все нами гораздо проще и скромнее.
– Это вам спасибо, Генрих Фридрихович, что натолкнули в своем последнем письме на такую здравую мысль, – поблагодарил куратора Алексей. – Так ведь и правда тянули бы ножку в парадном шаге да заставляли бы всех вас на жаре скучать.
– Ну, так-то парады – это дело тоже нужное, – усмехнулся генерал. – У вас, кстати, с этим не очень, одно из самых слабых мест во всей подготовке батальона. Учти на будущее, Алексей: высокое начальство хорошую строевую выправку и маршировку у солдат всегда и премного уважает. Для него ведь именно это и есть главный показатель боеспособности подразделения. Не зря же у нас в армии говорят: красив в строю – силен в бою! С этим ладно, мы разобрались. Этот ваш небольшой огрех за хорошей общевойсковой подготовкой егерей и готовностью всей пограничной линии к обороне особенно-то и не виден, а если и виден, то, скажем так, высочайше забыт. А вот теперь о самом главном. Два года назад при присоединении к своим владениям Крыма наша империя стояла на пороге новой большой войны с турками, а возможно, что и кое с кем из «европ». Но как-то обошлось, и вот уже два года мы имеем возможность заниматься реформами в армии и укреплением рубежей всего нашего южного края. Однако каждый здравомыслящий человек при этом понимает, что война не за горами. Там за морем и Бугом к ней сейчас активно готовятся, поэтому и мы вынуждены тратить огромные силы и средства не на мирное строительство, а на перевооружение и обучение своих войск. Ваша линия вдоль реки и все южное побережье вдоль лимана – это одно из главных направлений для ударов неприятеля. Удержать всю границу своими силами ты бы уж точно не мог, а вот теперь, когда на нее сел целый егерский корпус, да еще и усиленный конными полками и артиллерией, эта задача стала уже более чем выполнимой. Совсем скоро сюда подтянутся пехотные и кавалерийские полки из центральных губерний, и вам тут вообще станет легче дышать. А то я знаю, каждую ночь вы большого османского десанта здесь ждали и загадывали, сколько часов смогли бы супротив него продержаться. Времена меняются, и теперь мы готовимся не только лишь к обороне, но еще и к наступлению. Но развязывать войну и выступать в роли агрессора государыня императрица не желает. На нас вон за Крым в «просвещенных странах Европы» сейчас столько собак вешают, забывая, что его присоединение свершилось совершенно бескровно и что проведено оно было по всенародному изъявлению. Так и тут в грядущей войне, которая, будь уверен, разразится через несколько лет, мы начнем ее оборонительно, а потом уже, показав миронарушителями турок, ударим по ним со всей решительностью. Но для этого нам, офицерам, в военной коллегии нужны будут сведения о противостоящем нам неприятеле. Причем нужны сведения самого различного характера, от количества войск на том берегу реки и в самой Очаковской крепости до их настроя. Сведенья, как они вооружены, где содержатся и какие есть планы у их командиров. Какие фортеции уже выстроены турками на правом берегу Буга и у морского лимана? Что возводится и что планируется возвести из укреплений в Очаковской крепости? Где установлены орудийные батареи и какова выучка у канониров? Очень было бы интересно знать, какие транспортные и военные суда курсируют от Очакова в метрополию и каковы их характеристики. В общем, ты уже понял, что военную коллегию и меня лично интересует абсолютно все, что касается нашего будущего противника. Отсюда и особый статус твоего батальона, Алексей. Имей в виду, Михаил Илларионович в наши планы посвящен, и путать вам ноги он не будет, а уж полковник Баранов за этим тоже тут приглядит. Вы батальон особый, и ваше дело не в обороне фортов сиднем сидеть, а быстро ножками своими бегать. Все свое тяжелое вооружение ты передавай Кутузову, а то оброс тут, понимаешь ли, как хорошая хозяйка скарбом. Пушки, фальконеты, куча повозок и прочее барахло у него! – притворно нахмурился Генрих Фридрихович. – Вспомни, как вы по Румелии и по Балканам шустро бегали. Половину Сербской провинции ведь на уши у турок поставили!