Егерь: заповедник

— Нет, — отвечаю я.

— Вечером расскажу, — улыбается Беглов.

Собаки заливисто лают. Я оборачиваюсь и вижу Валеру Михайлова, который останавливается возле калитки. В руке у него матерчатая сумка с чем-то тяжелым.

— Можно, Андрей? — спрашивает Валера.

Это привычная деревенская вежливость, которая не разрешает войти в чужой двор без приглашения.

Я машу ему рукой.

— Заходи!

— Не буду вам мешать, — говорит Беглов. — Андрей, где у тебя ведра? Я пока натаскаю воды в баню.

Он берет в предбаннике ведра и уходит на речку.

* * *

— Чай будешь? — спрашиваю я Валеру.

— Спасибо, я только на минуту, — отвечает он.

Ставит сумку на траву и достает из кармана сложенный вчетверо бланк лицензии.

— Мы вчера с мужиками кабана взяли. Вот, принес лицензию.

Он протягивает мне бумагу. Я разворачиваю ее, смотрю — правильно ли заполнена — и убираю в карман.

— Хорошо, я потом отмечу.

— А это тебе гостинец.

Валера протягивает мне сумку.

— Часть добычи, как положено.

Я пытаюсь отказаться, но Валера настаивает:

— Бери, бери. У тебя гости, накормишь их мясом. Как там Георгий Петрович?

Валера тоже знаком с генералом Вотиновым — мы как-то охотились вместе.

— Правда, что он сильно болен?

— А ты откуда знаешь? — спрашиваю я.

Валера пожимает плечами.

— Люди говорят.

Я понимающе киваю. Деревня — здесь ничего не утаишь. Но посторонним деревенские болтать не станут, это не в их обычае.

— Ничего, Трифон поставит его на ноги, — говорю я. — А тебе спасибо за мясо. Как сам на охоту соберусь, позову тебя.

Валера нерешительно смотрит на меня.

— Андрей, я видел, что у тебя аншлаги кто-то повредил выстрелами.

— Было такое, — киваю я.

— Имей в виду — это не наши охотники. Я спрашивал.

— Да я и не думаю на наших. Скорее всего, приезжие. Или из Киселево баловались.

Несколько секунд Валера молчит. Потом решается и спрашивает:

— Ты знаешь, что Колька Симонов освободился?

Колька Симонов раньше жил в Черемуховке. Работал трактористом в совхозе. И ухаживал за Катей. Это было еще до того, как в деревне появился я.

Катя тогда Кольке отказала. Он настаивал, и мы с Павлом заступились за девушку. В отместку Колька вместе с приятелем ночью влез через окно в медпункт и попытался украсть спирт. А мы с участковым Павлом их задержали.

Обоим парням тогда дали реальный срок, хоть и небольшой. На суде я не был, обошлось без меня.

Получается, Колька вышел на свободу.

— Нет, не слышал, — отвечаю я Валере. — Ну, вышел и вышел.

— Он теперь в Киселево живет, — говорит Валера. — Устроился трактористом в леспромхоз. Мне знакомые ребята из Киселево сказали, что по пьяни он тебя вспоминал недобрым словом.

— Грозил?

Валера качает головой.

— Не знаю, я сам с ним не разговаривал. Мы никогда друзьями не были. Просто имей в виду, Андрей.

— Думаешь, это он стрелял по аншлагам?

Валера молча пожимает плечами.

С судимостью Колька не смог бы получить разрешение на оружие. Но кого в деревне это останавливает? Незарегистрированных ружей здесь полно, они остались еще с прежних вольных времен.

— А раньше Колька охотился? — спрашиваю я Валеру.

— Баловался, — кивает охотник. — В деревне все мужики этим балуются.

— Ясно. Спасибо за предупреждение.

Внезапно я вспоминаю, о чем давно хотел спросить Валеру.

— Идем, покажу тебе кое-что, — говорю я.

В углу сарая у меня валяются остатки заячьей петли, в которую попала лисица. Я показываю их Валере.

— Не знаешь, откуда тросик?

Валера вертит петлю в руках.

— Точно не скажу. Может, и от трактора. А ты где ее взял?

— По дороге к озеру кто-то ставил петли на зайцев. Я нашел.

— Это не наши, — снова повторяет Валера.

— А Колька когда освободился?

— Не знаю. Спрошу у мужиков при случае.

Валера отдает мне петлю.

— Андрей, если у тебя с Колькой проблемы будут, ты только скажи. Мы его всей деревней быстро угомоним.

— Спасибо, Валера, — улыбаюсь я.

И крепко пожимаю охотнику руку.

— Ладно, я пойду, — сказал Валера. — Ты мясо в холодильник убери, а то испортится.

* * *

— Уважают тебя в Черемуховке, Андрей Иванович, — говорит Беглов, когда Валера уходит. — И есть за что.

Этот хитрец урывками слышал часть нашего разговора, когда проходил с ведрами мимо.

— Да я просто работаю. Давай, не будем об этом, Владимир Вениаминович.

— А что он там говорил про какого-то Кольку Симонова?

— Это старая история, — говорю я. — Был у нас в деревне такой тракторист, Колька Симонов. По дурости залез в медпункт за спиртом, а мы с Павлом его поймали. Ну, и уехал парень.

Беглов решительно кивает.

— Я завтра съезжу в это Киселево. Поговорю там с милицией.

— Не надо, — говорю я.

— Надо, — серьезно отвечает Беглов. — Пусть присмотрят за Колькой. Лучше заранее предостеречь, чтобы опасался, чем потом последствия расхлебывать. А если он по пьяни на тебя кинется? Кому надо такое геройство?

— Ты прав, — соглашаюсь я. — Но не хочется окончательно ломать жизнь парню. Ты с милицией поговоришь, а они ему потом прохода не дадут.

— Андрей, ты учись все же доверять людям, — спокойно говорит Беглов. — Ничего с Колькой не случится. Просто предупредят и присмотрят. Это ему, в первую очередь, на пользу пойдет. Не оступится лишний раз.

Ничего не отвечая, я уношу мясо в дом и убираю его в холодильник. А из морозилки достаю небольшую баночку с кремово-белым барсучьим жиром.

Мы с Бегловым идем навестить генерала Вотинова. Но сначала я укладывая в топку банной печи сухие березовые поленья, а между ними пристраиваю бересту и мятую газету.

Теперь достаточно поднести зажженную спичку, и баня растоплена.

* * *

Георгий Петрович Вотинов курит на скамейке возле медпункта. На нем спортивный костюм — видно, генерал захватил с собой привычную для больницы одежду.