Египетские ночи

Оглядываясь назад, на прожитые годы, он без лишней жалости к себе осознал, как ничтожно мало получил за ту цену, которую был вынужден заплатить. Теперь ему с предельной ясностью открылась горькая правда. Любовь, которая тогда казалась всепоглощающей и вечной, была лишь физической страстью, которая проснулась в нем, наивном мальчишке, благодаря красоте Маргарет, окружавшему ее блеску и ее положению в обществе.

Огромный замок из серого камня, портреты многих поколений его хозяев, безукоризненно вышколенная прислуга, молчаливый угрюмый муж Маргарет – все это было фоном, на котором цвела ее ослепительная красота.

Она была для него словно сказочная принцесса, спасти которую Джеральд считал своим долгом, и потому в свои двадцать два года он подпал под власть ее чар и собственного воображения.

Месяцы тайных встреч дались ему нелегко. Он был воспитан истинным джентльменом: презирал ложь, ненавидел все, что нечестно, фальшиво, неправильно.

Отправляясь с визитом в замок Таверель, обедая вместе с сэром Джоном, он чувствовал себя отъявленным мерзавцем.

После первой ночи, проведенной с Маргарет, он с трудом удержался от того, чтобы пойти к сэру Джону и открыть ему правду. Маргарет же на такое предложение в ответ только усмехнулась.

Поначалу Джеральд отказывался верить, что их любовь будет тайной интрижкой, что придется притворяться и лгать, чтобы продлить свое тайное, запретное счастье.

Но даже Маргарет, закованная в броню своего эгоизма, начала замечать, что чувства Джеральда к ней постепенно охладевают. Не было больше того юношеского нетерпения, с каким он прежде ждал возможности провести ночь с возлюбленной, когда сэр Джон бывал в отъезде.

Наконец Маргарет Таверель призналась себе, что нужно выбирать – либо бежать с Джеральдом, либо навсегда расстаться с ним.

Тяготясь своей тогдашней жизнью, страшась старости и одиночества, Маргарет объявила Джеральду, что им надо бежать.

Джеральд по-прежнему любил ее, но это известие не вызвало у него ни воодушевления, ни восторга, какие он наверняка испытал бы, предложи это Маргарет пару месяцев назад.

Увы, за это время он повзрослел и растерял часть прежних иллюзий. Но ему и на миг не пришло в голову отказаться от Маргарет.

Ровно через полгода Джеральд был вынужден признаться самому себе, что их побег был не самой лучшей затеей. Через своих поверенных в делах сэр Джон ясно дал понять сбежавшим любовникам, что не намерен позорить свое честное имя разводом.

Маргарет была разочарована, вечно пребывала не в духе и при любой возможности спешила обвинить Джеральда в том, что именно из-за него она оказалась в столь двусмысленном положении. Выхода не было, и первым это осознал Джеральд.

К счастью, влюбленная пара не испытывала недостатка в деньгах. Джеральд получил некоторую сумму в наследство от деда, родителям же даже в голову не пришло лишить сына приличного содержания, которое они ему всегда исправно выплачивали.

Поколесив по Европе, парочка оставила надежду на то, что сэр Джон изменит решение и подаст на развод. Когда же Европа им надоела, в поисках впечатлений любовники побывали в Индии, Бирме, на острове Ява.

Положение усугублялось еще и тем, что Маргарет беззастенчиво флиртовала с другими мужчинами. Она из кожи вон лезла, чтобы быть привлекательной для всех, словно – как впоследствии говорил себе Джеральд – каким-то шестым чувством догадывалась, что вскоре с ней произойдет.

Джеральд всегда был тонко чувствующей натурой и с детства привык к атмосфере взаимного уважения, царившей в их семье. Раньше он не слишком задумывался о том, как важно для человека сохранить доброе имя.

Сидя на берегу Нила, он с горечью размышлял о том, почему страшится возвращения в Англию даже теперь, когда они с Маргарет сочетались браком.

Его не пугало осуждение соседей-аристократов, пусть люди, принадлежащие к тому же классу, что и он, оскорбляют его сколько угодно. Но совсем другое дело – родная деревня: он просто не мог показаться на глаза людям, которые его знали еще ребенком.

Джеральд не мог себе объяснить, почему Лидия пробудила в нем столь живые воспоминания о Литтл Гудли, где прошли годы его детства и юности.

Было что-то в ней самой, в ее глазах, в которых читалась пережитая боль, через которую она обрела понимание. А ее нежный, тихий голос напоминал ему голос матери.

А вот голос Маргарет он возненавидел с того дня, когда однажды услышал, как она хихикает на веранде одного бунгало в Индии.

Вернувшись домой раньше, чем предполагалось, Джеральд застал ее в объятиях человека, к которому до этого относился с беспредельным уважением. Уже не впервой ему выпала возможность убедиться, что Маргарет ему неверна.

Мужчина, целовавший Маргарет, был командиром одного прославленного армейского полка. Будучи холостяком, он без труда завоевал дружбу Джеральда и Маргарет, хотя жены других офицеров не пускали его на порог. Джеральд же испытывал к нему уважение. Полковник был намного старше его и обладал даром располагать к себе людей любого возраста и социального положения.

Бесшумно зайдя в дом, Джеральд на мгновение замер, увидев любимую женщину и человека, которого считал своим другом. Затем, не проронив ни слова, ушел к себе в комнату.

Те же были так увлечены друг другом, что даже не заметили возвращения Джеральда.

– Дорогой, поцелуй меня еще раз! – услышал Джеральд голос Маргарет. Сидя на кровати, он спрашивал себя, что ему делать. Внезапно он почувствовал себя совсем юношей. Маргарет уже исполнилось тридцать четыре, полковнику было за сорок, а ему самому – всего двадцать три.

Смеет ли он вмешаться? Как может он требовать объяснений у людей, которые гораздо старше его? Есть ли у него такое право? Тем более что для Маргарет он даже не муж.

При мысли о женщине, которую он все еще любил, о ее чувственном голосе и белых руках, нежно обнимавших в эти минуты полковника, Джеральду сделалось тошно.

Ему хотелось одного: броситься вон из бунгало, сесть на первый же пароход, отплывающий в Англию, и оставить эту женщину любому, кому она только приглянется. Увы, он понимал, что законы чести не позволяют ему так поступить. Ибо связан с ней куда более крепкими узами, нежели узы церкви или закона. Маргарет теперь принадлежит ему, он должен заботиться о ней, защищать и оберегать до конца жизни.

Неожиданно, словно в насмешку, Джеральду на ум пришли слова венчального обряда: «В горе и в радости, пока смерть не разлучит нас».

Когда же наконец для Джеральда и Маргарет пришел час произнести эти слова, произошло это при столь странных обстоятельствах, какие они не могли представить себе даже в самых дерзких мечтах.

Маргарет уже знала, что на всю жизнь останется прикована к постели. Ее обследовали известные специалисты из многих стран, и все как один объявляли, что она неизлечима.