Его девственница

– Моя мама владеет не совсем обычным баром, - сообщает мне Луна. – Так что ты должна скептически относиться к любым хлебобулочным изделиям, которые она тебе будет предлагать.

– Хорошо. – Я не могу ответить никаким другим словом.

Луна просто смеется над моей реакцией.

– Я понимаю. Мы именно такая семья, которую ты ожидала увидеть в школе типа этой, верно?

Проходит секунда, прежде чем я понимаю, что Луна любит сарказм, потому что ирония в том, что, вероятно, именно этого ожидал увидеть здесь мой отец. Он убежден, что колледж это логово греха. Луна и ее мать – воплощение его худших кошмаров и то, что заставит меня убежать обратно в Саус Холлоу по его мнению.

– Что за ужасные вещи ты говоришь, Луна? – ее мать кладет руку ей на печи.

– Моя дочь – блестящий программист, и я очень горжусь ей, даже при том, что она пошла в колледж, который спонсируют эти придурки с Уолл-Стрит и другие корпоративные психи.

– Ты понимаешь, что моя новая соседка может учиться на экономиста, мама? – дразнится Луна. – Может быть, она хочет быть банкиром с Уолл-Стрит, когда выпустится.

– Конечно же, нет. Не с фиолетовой аурой. Она творец – художник, скульптор, актриса? – Она загибает пальцы, когда перечисляет профессии, хмуря брови, когда я отрицательно качаю головой. – О, погоди-ка. Писатель!

– Ну, не совсем. Я только начинаю это дело. Я пока еще ничего не написала, поэтому не могу называть себя писателем.

Я чувствую, как мое лицо краснеет, когда я теряюсь в словах.

– Ох, это просто великолепно. Писательство идеально для тебя, – восхищается она.

По той же причине, что и нервничаю, я не могу не улыбнуться ее энтузиазму. Мой отец никогда ни о чем не говорил с таким восторгом.

– Ой, так о чем я говорила до того, как вы меня прервали? Я постоянно отвлекаюсь; Луна еще расскажет тебе об этом. Правильно – презервативы.

Я понимаю, что все еще держу ее рюкзак с презервативами.

– Тебе нужна для них декоративная ваза, - рекомендует она, забирая рюкзак из моих рук. – Так, хорошо. Должно быть, здесь есть универмаг, где вы бы могли купить какую-нибудь небольшую миленькую вазочку, для того, чтобы положить их туда. Мне нужно забрать мой рюкзак домой, так что я просто вытрясу их на кровать, пока вы не найдете что-нибудь, чтобы положить их туда.

Она вытряхивает презервативы прямо на кровать, как раз когда мой отец заходит в комнату.

Он держит в руках ярко-розовую листовку, на которой огромными буквами гласит: БУДЬ ЗАЩИЩЕННЫМ В ЭТОМ СЕМЕСТРЕ! Плюс презерватив и чупа-чупс, приклеенные к флаеру.

– НЕТ! – кричу я маме Луны.

Затем я делаю единственное, до чего додумываюсь, чтобы остановить это надвигающееся крушение поезда – я выдергиваю рюкзак из ее рук и прячу за спину.

Мать Луны кидает на меня странный взгляд, но быстро отвлекается на присутствие моего отца.

– О, я смотрю, вы нашли одну из моих…

О, нет. Она вот-вот расскажет про свои листовки, а мой отец вот-вот скажет что-то ужасное, что заставит мою новую соседку и ее мать возненавидеть меня навсегда.

– Это моя новая соседка Луна и ее мать! – я прерываю, щебеча слишком звонко и громко.

– Я Джезибель, - представляется мать Луны. Она выставляет руку, чтобы пожать руку моего отца.

Я сейчас задохнусь. Я стою здесь, пряча гигантский мешок с презервативами за моей спиной, в то время как мой отец-проповедник знакомится с Джезибель, матерью-хиппи моей соседки по комнате.

Если до этого, мой отец не был убежден, что этот колледж – порождение дьявола, то теперь он точно уверен в этом. На самом деле, сейчас он выглядит так, будто у него инсульт. Краснота поднимается по его шее, а его лицо, кажется, становится фиолетовым.

– Все просто зовут меня Джез, - объясняет мать Луны, не замечая ничего плохого. – Эти флаеры такие милые…

Нет. Пожалуйста, не говори, что эти листовки твоих рук дело.

– Привет всем! – веселый голос прерывает нас, по-видимому, принадлежащий блондинке с высоким хвостиком на голове, которая одета в шорты цвета хаки и футболку поло. Я молча говорю ей спасибо за то, что она перебила нас.

– Я Кэролайн, староста общежития. Если вам что-то понадобиться, моя комната за углом.

– Мне нужно знать, как избавиться от этих совершенно неуместных листовок… - мой отец в бешенстве.

– Мне о-очень приятно с тобой познакомиться, Кэролайн, - одной рукой, сжимающей мешок презервативов за спиной, я протягиваю другую перед отцом, чтобы поздороваться со старостой. Нет ничего лучше паники, чтобы мгновенно превратить интроверта в экстраверта. – Я Пьюрити, а это мой отец – Пол Тейлор.

Я намеренно оставляю за собой «преподобную» часть его имени, но он тут же добавляет ее.

– Преподобный Тейлор.

– О-ох, теперь понятно, - вздыхает мама Луны.

– Что это значит? – спрашивает мой отец.

– О, ничего, - говорит Джез самодовольно. – Просто это объясняет вашу черную ауру…

– Мою ауру? – мой отец ощетинивается. – Что за бред ты…

– Вы знаете, многие родители хотят пройтись по территории университета, когда приезжают, - говорит староста, явно предвещая будущую катастрофу.

– Рядом есть веганские кафе? – спрашивает мама Луны.

– Веганские кафе? – ляпает мой отец. – Я должен был знать.

– Или бар, - бормочет Луна. – Мне нужно выпить.

– О, ха-ха-ха, - нервно хихикает староста. – Бар. Конечно же, мы не оправдываем распитие алкоголя несовершеннолетними.

– Вы знаете, на самом деле, моему отцу уже пора возвращаться домой в Теннеси, - я шагаю между ними, мои щеки горят от смущения, когда я пытаюсь незаметно вручить рюкзак матери Луны. Взяв отца за руку, я направляю его к двери. – Было приятно познакомиться со всеми!

– Я не хочу, чтобы ты жила в одной комнате с этой девушкой, у которой такая мать, - специально громко говорит мой отец, когда мы идем по коридору. Мой желудок сжимается, пока я пытаюсь сдержать его от устраивания сцены в моей комнате.

– Она кажется милой, - говорю я тихо.

– Милой? Эти волосы… и эти татуировки… и пирсинг… и мать, - он перечисляет все, что считает негодным в этой ситуации.

– Распределения по комнатам случайно, - напоминаю я ему, делая глубокий вздох, пока мы идем по лестнице вниз. Я напоминаю себе, что мне восемнадцать лет.