Его должница

Он меня убьёт, если узнает.

Ну а чего он узнает? Забираю рубашку и уношу с остальными вещами в стирку. Машинка все отстирает.

Но через час я обнаруживаю, что мои художества, достойные своей экспрессией по меньшей мере Третьяковки, никуда не делись. И судорожно лезу в интернет, чтобы найти способ избавления от пятен.

Первым в списке идёт моющее средство для посуды. Я оказываюсь практически по самые локти в пене, пока пытаюсь вымыть его из ткани, но пятна так и остаются на месте.

Ну вот кто меня за руки тянул? Даже не хочу знать, сколько стоит эта рубашка!

Следующими в перечне «всесильных средств» идут нашатырный спирт и скипидар. Второго, конечно, у Баринова в доме не имеется, а вот первое я легко нахожу в аптечке.

К моему великому облегчению, пятна действительно блёкнут и начинают уходить. Фух! Глаза и нос жжёт резким запахом, и я стараюсь почти не дышать. Счастливая от того, что следы преступления удалены, закидываю рубашку снова в стиральную машину и слышу, как на кухне звонит мой телефон.

Сгребаю кусочки ваты в кулак, намереваясь заодно выкинуть их в ведро, забегаю на кухню и хватаю телефон.

— Алло! — отвечаю и только после соображаю, что номер звонящего мне не знаком.

— Аня, здравствуйте! — говорит в трубке отдалённо знакомый женский голос. — Это тебя Вера Дмитриевна беспокоит. Директор школы.

— Слушаю вас, — напрягаюсь, превращаясь в слух. Просто так в обход бабушки ей нет никакого смысла мне звонить.

— Твою бабушку забрала скорая. Говорят, что сердце. Отвезли в третью городскую.

— Что… — я опускаюсь на стул и несколько раз сглатываю слюну, потому что горло сжалось, пересохло и не даёт говорить. — Как так?

— Ей кто-то в приёмную позвонил, сказали, что из детского сада. Секретарь ее пригласила. Она «алло» ответила, несколько секунд в трубку помолчала, послушала и по стеночке стекла…

Только зажатый в кулаке запах нашатырного спирта не даёт мне повторить бабушкин манёвр.

— Я сейчас вам перезвоню, — хриплю в трубку, скидываю звонок и набираю номер Ксюшиной воспитательницы.

Глава 25. Новый житель.

Барин

В моей голове звенит Анина истерика. В ожидании новостей я меряю шагами тротуар возле забора детского сада и курю почти одну за одной сигареты, отжатые у кого-то из парней.

Голова уже кружится от дыма.

Самое страшное то, что отчасти в произошедшем виноват я сам. Из-за дурацкой ревности не придал значения Аниному вчерашнему рассказу про наезд на парня. Не проверил. А оказалось, что зря.

Хату их съёмную прилично разворотили, видимо, искали чем можно на Аню надавить, а когда ничего не вышло, решили действовать грязно и по-старинке через самое слабое место — ребёнка.

Разобравшись, что все сотовые на контроле, а объекты под охраной, опустились до обычной мелкой пакости — позвонили на школьный городской просто припугнуть старушку. Удачно припугнули… Слава Богу, девочка в это время спокойно готовилась к тихому часу. Ей ничего не угрожало, и охрана клянётся, что даже никаких странных действий на периметре не было.

Это они правильно. Потому что за детей на зоне нагибают так, что задница не выдержит.

Кто ж, сука, такой верткий и бесстрашный? Чтобы действовать в обход моих людей, это нужно иметь стальные яйца.

Получается, закрыли мы вчера не всех?

В кармане начинает звонить телефон, явно желая ответить на мои вопросы.

— Мы нашли их, Алексей, — без предисловий отчитывается Глеб. — Мрази одной с зоны бизнес порушили, но сам бы добраться за забор он не смог. Руки коротки. С вертухаем в доле был. Жадный, сука, жил бы, раз спалился, да не высовывался, но прикипело у мужика. Решил с девчонкой разобраться. Срочников послал морду бить пацану этому Никите. Они его уже сдали.

— Скоты… — тихо рычу в трубку.

— Что делать будем, Леха? Твоего слова серьёзные люди ждут. Всех на уши поставить пришлось…

— У того, что чалится сердечко проверьте. Вдруг прихватит, — говорю без всякого сожаления. — А вторую жадную скотину под суд. И по полной, все, что его и не его.

— Понял, — я слышу по интонации, что Глеб моим решением удовлетворён.

— Мы сейчас заберём из сада ребёнка, и отсюда охрану пока можно будет снять. А вот больницу усилить, пока все хвосты не дочистите.

Видя, как из калитки выходят Аня с маленькой девочкой, отключаю звонок, отбрасываю в сторону сигарету и напрягаюсь.

Потому что передо мной, мать его, ребёнок! Живой! Маленький! На тоненьких ножках, в розовом платье, панамке и рюкзачком со стразиками. И сейчас он поедет ко мне в дом.

А точно нужно? Я вообще готов к таким вещам или ну его к черту… Помочь девчонке чисто по-человечески и закончить весь этот фарс с игрой в чувства?!

Потому что изначальную циничную версию я не вывожу. Улетел и захлебнулся в ванили, перестав думать головой.

На самом деле, сейчас будет гораздо проще посадить эти двух дамочек в машину и отвезти домой, обеспечив охрану. Но вот только в моей голове почему-то это классифицируется как малодушие (читай — предательство).

Я ловлю Анин испуганный взгляд и понимаю, что не могу от них избавиться. Это теперь мое. Пусть на месяц или пока все не закончится, но я буду рядом.

— Привет, — когда они подходят к машине, опускаюсь на корточки перед девчушкой так сильно похожей на Аню. — Меня Лёша зовут. А как тебя?

Ребёнок прячется за подол сарафана старшей сестры и жмётся к ноге.

— Нам, — дрожит Анин голос. — Наверное, нужно к бабушке съездить. Чтобы она удостоверилась, что все хорошо… — нервно вытирает ладони о сарафан. — Или, я не знаю, как лучше…

— Сейчас, — я беру себя в руки и пытаюсь улыбнуться. — Мы поедем покупать разные вкусности, игрушки и посылать бабушке фотографии. Ты мне покажешь, где продают самое вкусное мороженое? — заглядываю в глаза к малышке, которая немного осмелев, крутит головой, разглядывая кортеж внедорожников охраны и периодически меня самого.