Его единственная

— Сейчас я немножко паникую, Дима, но это пройдет. Я как между двух огней. С одной стороны, за мной гонится Яныч. Как с цепи сорвался, честное слово. Даже Санечке звонил, идиот, — печально вздохнула она. — А с другого бока ты давишь. И я, конечно, тебе благодарна. Сама бы я ни за что не удрала от Коли Будкина и его людей, но сейчас мне нужно подумать. Потерпи немножко.

— И сколько ждать? — отрывисто бросил он.

— Не знаю, — вздохнула Юлька. — Кроме нас троих есть еще Алена. И нужно принять такое решение, чтобы никто не пострадал, — тихо заметила она, обнимая подбежавшего сына.

— Я сам разберусь, — рыкнул Блинников, потирая ногу. — Твое дело — понять, что я предлагаю самое лучшее для тебя условие. Ты всегда будешь под защитой.

— Пойдем, Димулька, к Таисии Викторовне, — ушла от разговора Юля. — Может быть, у нее найдется лекарство для Димы?

«Чертова кукла! — мысленно взвыл Крепс, как только Юлька ушла и увела сына. — Ну, вот как с ней по-хорошему договариваться? Может, украсть ее? Увезти к матери в деревню? Заделать еще одну ляльку и поволочь в ЗАГС за шкирку?»

— Дима, — тихо позвал его предмет размышлений. — Ты спишь?

— Нет, Юль, — еле сдерживаясь, пробурчал Крепс.

— У Таисии есть какое-то сильное обезболивающее. Она даст ампулу. И если ты не боишься уколов, мы можем тебя уколоть.

— Кто это мы? — опешил он и даже на локте приподнялся.

— Я умею ставить уколы, а Таисия Викторовна всю жизнь проработала хирургической медсестрой. Так что выбирай, кому задницу покажешь. Я пока ребенка искупаю, а ты определись, — усмехнулась она, выходя в коридор и аккуратно закрывая дверь.

— Димулька! — снова раздался ее громкий голос.

«Заноза в заднице, — мысленно ругнулся Крепс, — почему, как только ты появляешься в моей жизни, все идет наперекосяк?»

Он прислушался к голосам, доносившимся из ванной и, кряхтя поднявшись, отправился к сыну и его матери.

Димон прыгал в воде, а Юлька, любуясь сыном, что-то радостно напевала, но осеклась на полуслове, заметив Блинникова. Он перевел взгляд на мокрую майку, облепившую ее тело и не оставившую никаких загадок. Как хищник, замер лишь на секунду перед прыжком, скосил глаза на высокие аппетитные холмы и тут же столкнулся с негодующим взглядом темных глаз. Услышал тихое «Придурок» и поспешил к сыну.

Димка плескался в воде, играл с какими-то пластмассовыми водоплавающими, и Блинников вдруг вспомнил, как лет пять назад со старшим сыном Кирсанова Лешиком вот так же гонял по акватории ванны маленькие пластмассовые катера.

— Давай в морской бой поиграем, — предложил он сыну.

— Поздно уже, — оборвала его Юля. — Пора спать…

— Тогда завтра, — печально заметил малыш и с серьезным видом обратился к матери. — Почему ты всегда мешаешь, мама?

— Здрасьте, приехали, — горестно вздохнула она и, одарив Крепса испепеляющим взглядом, потянулась за махровым полотенцем.

— Давай я, — предложил он тихо, и как только закутанный с головой ребенок оказался у него на руках, прижал к себе, как драгоценную ношу. В чуть запотевшем зеркале Блинников умудрился разглядеть встревоженные глаза и губы, сжатые в суровую складку.

— Эй, малыш, — позвал он сына, — завтра поиграем. Уточка против крокодильчика. Хорошо?

— Да, — печально кивнул Димка и, положив голову на плечо Крепсу, тяжело вздохнул.

— Хочешь, сказку почитаю, — предложил было Блинников, наблюдая, как Юлька надевает на сына пижамку. Но услышав досадливый женский вздох, понял, что ляпнул что-то не то.

— Почитайте, — деланно равнодушно кивнула Юлия, укладывая сына на постель. — А я пока к Таисии Викторовне схожу. Она придет тебя уколоть…

— Юль, — глухо позвал Дима, — подожди. Не нужно беспокоить хозяйку. Мы сами справимся. Димон, — обратился он к сыну. — Закрывай глаза, и спать.

— Не уходи, Дим, — вздохнул ребенок. — Все нас бросают, — пожаловался он грустно. — Сначала дедушка Валера, потом мама поругала мою няню, и вместо нее пришла Ляля, потом удрала Клякса, старая бабушкина кошка. И вот теперь мы сами убежали от Саши. Поэтому ты нас не бросай, Дима, — предупредил Димон и потянулся к матери. — Мамочка-а, я тебя так люблю…

— Я тебя тоже, солнышко, — поцеловала ребенка Юлька и весело предложила. — Давайте завтра пойдем, погуляем по поселку. Курочек и гусей посмотрим.

— А медведь? — снова всполошился Димулька. — Когда мы с ним встретимся?

— Да не дай бог, Димон, — вздохнул Блинников. — Медведь — самый страшный зверь. От него даже на дереве не спрячешься. Залезет…

— А ты можешь лазать по деревьям, Дим? — сонно поинтересовался Димулька и потер глаза.

— Могу, — во все тридцать два зуба улыбнулся Крепс. — Но не так, как медведь.

Малыш захихикал и, прикрыв глаза, попросил:

— Только не уходи, мама-а…

— Сейчас я Диме ножку полечу и приду, — ласково заверила сына Юлька и, подхватив с комода шприц и ампулу, кивнула на дверь.

Блинников попятился к выходу, на ходу соображая, что делать. Проще всего, конечно, было взять у Юльки лекарство и шприц и самому всадить себе в ягодицу обезболивающее. Но почему-то в груди нарастало желание. И Блинникову уже мерещилась Юлька без майки, томная и разгоряченная, лежащая на нем сверху.

«Ради такого дела можно и в доктора поиграть. Лишь бы потом абсцесс не развился. На что только не пойдешь, чтобы уложить в постель вредную девицу, — мысленно вздохнул Крепс, заранее соглашаясь на экзекуцию. — Потом в госпитале вскроют», — хмыкнул он про себя. А через минуту-другую понял свою ошибку. Пока он вздыхал и раздумывал, Юлька мастерски всадила иглу ему в ягодицу и очень медленно и аккуратно ввела лекарство.

— Отдыхайте, больной, — фыркнула весело и уже собралась уходить.

— Подожди, — попросил он. — Давай поговорим. Мы же толком ничего не знаем друг о друге.

— Хорошо, — кивнула Юлия и, усевшись на небольшое кресличко, привычно скрестила ноги в щиколотках, а руки сложила на коленях. — Я — Юля, — улыбнулась она.

— А я — Дима, — подыграл ей Крепс, садясь на кровати напротив нее.

— После школы переехала в Москву и поступила на журфак. Люблю готовить, увлекаюсь вышиванием. У меня даже дома станок имеется.

— Никогда не поверю, — изумился Крепс. — Даже представить не могу тебя с пяльцами.

— Станок, Дим, — улыбнулась Юля. — Вышивка меня успокаивает. Мне нравится подбирать цвета, класть стежки один к одному.