Его Каприз или замуж за Дьявола

Я задержала дыхание на несколько секунд. От его рассказа мне стало плохо. Пришлось выхватить бутылку у Паши, и сделать несколько глотков коньяка прямо с горлышка.

— Знаешь, что было потом? — спросил Паша, и потянулся рукой к моему лицу, вытирая большим пальцем мои слезы. — Они бросили её на пол, возле меня, и застрелили. Я пролежал так несколько часов, после того как они ушли. Я и моя мертвая невеста. Из-за потели крови у меня начались галлюцинации и лихорадка. Меня трясло в истерике, но я не мог даже подняться. Я должен был умереть следом, но очнулся в больнице, упав всего лишь в недельную кому.

Я сглотнула ком в горле. Мне было страшно представлять то, через что прошел Паша.

— Первые три месяца я не мог прийти в себя. Рана оказалась серьезной, поэтому пришлось проходить реабилитацию. За эти три месяца я ни разу не видел отца. Он попросту не приходил меня навещать. Только мама и Нинель заботились и плакали, пока я этого не видел.

— Почему твоя мама закрывала на это глаза? — знаю, что глупый вопрос, но все же.

Паша усмехнулся, но как-то грустно, и продолжил:

— Потому что любила его. Закрывала глаза на все. На измены, на подобное обращение с детьми, на весь криминал, в котором наша семья погрязла.

— Что было потом, когда ты вернулся домой? — мой голос дрожал.

— Он насмехался над этой ситуацией, а я молчал, ведь уже тогда твердо решил отомстить ему. Я полгода вынашивал план, искал лазейки, нужных людей, и уже вскоре это дало свои плоды. Я сумел подорвать его авторитет, связался с его криминальными врагами, которые мне и помогли. Они хотели поставить меня у руля отцовского бизнеса, но я был против криминала. Но они не расстроились, ведь весь бизнес перешел непосредственно к ним. Его враги сначала предлагали по-тихому замочить его, ведь так решали подобные вопросы в те времена, но, я настоял на правосудии.

Я коснулась руки Паши, и он взял мою ладонь, поглаживая её пальцами.

— Я сумел посадить его на десять лет строгого режима, ведь те люди что мне помогали, накопали на моего отца много информации. А я потом ушел из криминала, пообещав, больше никогда в него не влезать.

Я считала своего отца непутевым, а оказывается, что бывают в тысячи раз хуже.

— Я победно улыбался ему в лицо, но, не увидел в его взгляде ничего человеческого. Ни единой эмоции. — продолжал Паша, а я сделала еще глоток коньяка. — Мама не выдержала, как я уже сказал. У неё случился сердечный приступ, и сердце остановилось.

В уме я прикинула даты, если Паше было тогда двадцать лет, значит его отец вскоре должен выйти из тюрьмы.

— Я подозреваю, о чем ты думаешь, поэтому сразу отвечу — нет. Не пробыв в тюрьме и пяти лет, отец умер. Его враги накопали на него такую информацию, что в тюрьме с такой статьей долго не проживешь.

Паша перестал говорить, и мы просто молчали. Мне не было что сказать, да и слова здесь явно лишние.

— А как звали твою невесту? — все же сумела спросить я.

Паша хмыкнул, погрузившись в воспоминания, и я вновь пожалела, что затронула эту тему. Я видела, как ему сложно, и понимала, что моих утешений мало.

— Маргарита. Её знали Маргарита. Как и тебя.

В помещении вновь повисло молчание. Возможно ли, что я ему напоминаю возлюбленную?

— Именно поэтому ты выкупил меня у Виктора? Я зацепила тебя тем, что похожа на неё?

— Нет, вовсе нет. — он усмехнулся, потирая переносицу. — Вы вовсе не похожи, и зацепила ты меня совершенно другим. Она была похожа на дьяволицу: черные волосы, карие глаза, жесткий характер, который не терпит пререканий. Я был тихим мальчишкой, когда она появилась в моей жизни. Вообще не понимаю, что она во мне нашла. Нам было по пятнадцать, когда Маргарита заявила, что отныне является моей девушкой. Вот так просто.

Я улыбнулась, когда он рассказывал про неё, и заметила, что Павел все так же держит меня за руку.

— А ты напротив, её полная противоположность. Светлые волосы, почти блондинистые, голубые глаза, и голос, как у ангела.

— И все же ты боишься любить.

Я поняла почему он так отчаянно пытается меня прогнать.

— Да, ты права. Я боюсь, боюсь любить заново. Боюсь, что тебе навредят, как когда-то навредили ей.

— И какой у тебя план?

Еще час назад я была готова умолять его не прогонять меня. Готова была на все, только бы он позволил мне остаться рядом. Но сейчас я не могу его об этом просить. Не после того, что узнала. Поэтому, проглотив слезы, я улыбнулась, как бы кошки на душе не скребли.

— Несколько дней тебе придется еще пожить у меня в доме. Я с Глебом останусь в Питере, мы собираем информацию на Виктора, а через несколько дней начнется судовой процесс. Как только я буду уверен в том, что он не улизнет от правосудия, я вернусь. А как тебе ничего не будет угрожать — отпущу.

— Хорошо. — еще одна натянутая улыбка, и Паша отпускает мою руку, напоследок взглянув в глаза.

Короткий, мимолетный взгляд, но и его хватило, чтобы крохотная надежда быть вместе, вновь поселилась у меня в груди.

Глава 23

Знаете, то состояние апатии, когда ты теряешь интерес к окружающей среде? Замыкаешься в себе, теряешь интерес к общению, к еде. Тебе становится безразлично то, что было важно когда-то.

Именно в таком состоянии я пробыла целый день. Целый гребанный день под одной крышей с тем, кто ранее был мне не безразличен.

После разговора с Пашей, я твердо решила смириться с ситуацией. Насильно мил не будешь, как говорят.

С одной стороны, я понимала его, особенно после его рассказа. Сложные отношения с отцом, потеря любимой, смерть матери — это все либо сломает тебя, либо ожесточит на весь мир. Я поняла, почему он не готов быть со мной. Поняла, но так и не смирилась, как решила ранее.

После завтрака, к которому я не притронулась, Маша затащила меня в свою комнату.

— Рассказывай. — она сложила руки на груди, не отходя от двери. — Я же вижу, что с тобой не все в порядке.

Мне не хотелось с кем-либо это обсуждать, не сейчас уж точно.

— Маш, не нужно. — я устала, очень.

Напоследок перед тем, как я вышла утром из кабинета Паши, он сказал, что вчера мне подсыпали в коктейль какой-то возбудитель. Скорее всего то, что должно было произойти, хотели записать на видео и шантажировать Павла, или надеялись на то, что мы разведемся.

Сейчас у меня гудела голова, недосып давал о себе знать. Самолет после обеда, а значит, у нас есть еще несколько часов. Хотелось просто закрыться в комнате, и не выходить из неё, что собственно я и сделала. Маша не настаивала на разговоре, и на том спасибо.

Приняв душ, я переоделась и упала на кровать.

Час, два, три, не уверена сколько именно времени прошло, когда в комнату постучали.

Я взглянула на часы, до выезда в аэропорт еще час.

— Пустишь? — в дверном проеме показалась голова Нины, а через секунду в комнату вбежал Тёмка.