Его М.Альвина

–… люблю. – Данил произносит это первый.

Сдавленно. Надсадно. С отчаянной дрожью в голосе.

И мы больше не произносим ни слова. Молчим, приютившись в углу узкого дивана.

Губы Данила осторожно касаются моего лба, а руки надежным кольцом не дают мне замёрзнуть от все еще распахнутого настежь окна. Мне сказать больше нечего. Я раздроблена на миллионы частей. Моя голова и мои чувства отказываются идти в одном направлении.

Я ведь четко понимаю, что Данил – игроман. Зависимый. И это не решается по щелчку пальцев. Но сейчас я ощущаю его рядом с собой настолько близко, что хочу дать шанс.

Шанс ему, шанс нам, потому во мне слишком много веры в то, что Данил действительно этого заслуживает.

Глава 39

– Не нервничай.

– Я не нервничаю.

– У тебя руки трясутся, Аль, – Данил вздыхает и, качая головой, подходит ко мне ближе.

Он становится за моей спиной, забирает из моих пальцев шпильку и аккуратно заводит ее в высоко собранный пучок у меня на затылке.

– Спасибо, – выдыхаю с благодарностью.

Наши взгляды пересекаются в зеркале, перед которым мы застываем, смотря друг другу в глаза. Не прерывая зрительного контакта, Даня трепетно целует мое плечо, а широкие ладони обводят изгибы моего тела, которое все еще в одном кружевном белье. До выхода из дома осталось меньше часа, а я все еще торчу в ванной.

– Все будет хорошо, – шепот Данила горячими мурашками разбегается по коже.

Я зажмуриваюсь с прерывистым вздохом.

Все. Будет. Хорошо.

Конечно, будет. Мы уже целую неделю делаем вид, что в принципе у нас так и есть. Хорошо не складывается с поисками работы у Дани. Хорошо не решается вопрос с долгом. Данил все-таки уговорил меня не общаться с моей сестрой о вопросе займа денег по телефону, потому что Марина и ее муж укатили куда-то в свадебное путешествие.

«Хорошо» проходят мои репетиции у Граховского. Он орет на меня так, что стынет кровь в жилах. Я сама понимаю, что нервы и рассеянность – не лучшие помощники сейчас, но мои мысли разрываются надвое.

Вижу, как Даня вздрагивает от каждого звука телефона. Слышу, как ворочается и не спит по ночам и как иногда с такой силой прижимает меня сонную к себе, что перехватывает дыхание и немеет под ребрами. Мне кажется, он боится.

И я боюсь. И за него, и за себя. Пока не знаю за кого больше, даже несмотря на то, что до отчетного концерта осталось всего пару часов.

– Мальвина, посмотри на меня, – Данил снова касается губами моего обнаженного плеча.

Вздыхаю и послушно распахиваю глаза. Его влажные волосы аккуратно зачесаны назад, а от голого торса чувствуется неимоверное тепло и яркий аромат мужского геля для душа. Но мне уже как-то привычнее видеть хаос на темно-русой голове, что даже хочется запустить пальцы в эти мягкие пряди и навести в них «порядок».

– Ты справишься! – Уверенно заявляет Даня и ведет носом вдоль шеи, оставляя приятное покалывание на коже.

– А если нет? Если у меня не получится? – Растерянно смотрю на свое отражение.

– Быть такого не может, – хмыкает Данил, целуя мою шею. – Выбрось на сегодня наши проблемы из головы. Хотя бы на этот вечер. Невозможно все время жить в таком напряжении.

– Не могу. Мне страшно, – я поглядываю на свои заледеневшие пальцы, которые действительно дрожат. – И, кстати, только не вздумай опоздать.

– Угу, – это все, что слышу в ответ.

Одна из ладоней Данила оказывается четко между моих ног, а вторая пробирается под ткань лифа, по-хозяйски накрывая и сминая грудь. Настороженно замираю, когда мы снова перехватываем в зеркале взгляды друг друга. И если мои глаза вопросительно хлопают накрашенными ресницами, то в его – уже пляшут бесноватые огоньки.

– Даня, – предостерегающе начинаю я.

Но колени подкашиваются сами собой. Его пальцы так бесцеремонно глядят кружевное белье у меня между ног.

– Расслабься, – шепчет Данил в самое ухо, прижимаясь к моей спине голым каменным торсом. – Ты что-то бледная. Мне кажется, тебе надо добавить чуть-чуть румянца…

Боже! Я быстро путаюсь в своих же ощущениях. Нужно думать о сегодняшнем вечере, а не о том, как вызывающе Даня трётся о мои полуголые ягодицы пахом с бугрящейся тканью спортивных штанов.

– Мне нельзя опаздывать, – пытаюсь образумить хотя бы саму себя, но как-то слишком неубедительно.

По моему телу уже патокой тянется возбуждение, пока мягкие губы Дани оставляют россыпь щекочущих поцелуев на моей шее.

– А мы быстро, Аль, – усмехается он.

И я даже не успеваю ойкнуть, как оказываюсь подхвачена на руки, а потом уже сижу на стиральной машине. Хищно сверкнув глазами, Данил легко разводит мои ноги, и, опустившись к полу, располагается между ними.

У меня нет времени собраться с мыслями и дать отпор, когда его пальцы беспрепятственно отодвигают тонкие кружева, а нежной кожи касается влажный поцелуй. Меня до миллиметра пробирает теплом. Шокирующим и чересчур дурманящим. Я беспомощно издаю стон и цепляюсь одной рукой за край стиральной машины, другой – за мягкие пряди волос Данила. И удобно устраиваю свои стопы на его крепких плечах.

Все. В моей голове плывет разум. Чувствую, как горячий, ласковый язык, дразня проходит вверх и вниз по всем нервным окончаниям нежной кожи между моих ног. Осторожные медленные прикосновения затягивают миллионы жгучих и тянущих узлов внизу живота. Я едва не задыхаюсь, когда к языку Данил присоединяет еще и пальцы. Сначала один, потом второй. Он неторопливо толкает их внутрь и, поглаживая, быстро находит самое чувствительное место. Ритмичными призывными движениями своих пальцев Данил заставляет меня тихо всхлипывать от ощущения, что я вот-вот растекусь без остатка под таким напором ласк. А еще он не прекращает развязно обводить языком пульсирующую жаром точку под ним. Мне слишком мокро и хорошо…

Каждую мышцу внизу живота и между ног скручивает горячий, влажный спазм. Уже плохо соображая, со всей силы цепляюсь пальцами в волосы на макушке Данила. А ему с мучительным стоном приходится вцепиться свободной ладонью в мои бедра, чтобы я не рухнула на пол прямо со стиральной машинки.

Мне хватает еще несколько секунд, чтобы запрокинуть голову и взорваться под ловкими движениями пальцев внутри себя. Мой громкий протяжный всхлип разлетается не только по ванной, но и по всей квартире.

Прильнув виском к прохладной керамической плитке на стене, бессильно пытаюсь отдышаться, пока поцелуи Данила теперь поднимаются выше: бедра, живот, грудь, ключицы и шея. Он останавливается, когда находит мои губы и нагло вторгается в мой рот языком. И на нем все еще мой вкус… Обвиваю руками широкие плечи и, наконец, успокаиваю свое сердцебиение. Да уж. Я «молодец»! Перед концертом «думаю» только о концерте…

– Так-то лучше, – довольно ухмыляется Даня, когда отлипает от меня и проводит костяшками пальцем по моей щеке. – Румяная и довольная.