Его маленькое (не) счастье

— «Лера, девочки так не сидят, не едят, не говорят, не бегают, не кричат, не пьют». Девочкам вообще ничего нельзя? — кривит лицом.

Смеюсь.

— Можно. Я поговорю с ней.

— Она готовит рыбу, — фыркает дочь.

— Рыба очень полезна.

— А я не хочу ее есть! Я хочу пасту или курицу, только не рыбу. Беее.

— Ладно. Будет тебе паста, — беру телефон, заказываю еду из ресторана внизу. Там хорошо готовят.

— Спасибо, — довольная Лерка хватает телефон.

— Нет, уроки никто не отменял, — отбираю телефон и вручаю ей книжку.

Выезжаю из кабинета и направляюсь на кухню.

Света довольно профессиональная. Готовит в перчатках, кухня в чистоте, ну и запах весьма аппетитный. Лосось под сливочным соусом.

— Светлана… забыл, как вас по отчеству? — привлекаю к себе внимание.

— Я еще не такая старая, чтобы мужчины обращались ко мне по отчеству. Просто Света, — отзывается женщина.

— Хорошо, Света. Вы не могли бы немного мягче воспитывать Леру?

— Я скажу вам так, — Света разворачивается ко мне. — Валерия уже немного упущена. Но девочка не виновата. Виноваты родители, в особенности вы.

— И в чем же моя вина? — выходит раздражительно. Меня начинает утомлять эта женщина.

— Вы слишком много ей позволяете. Упустите дочь сейчас — в подростковом возрасте она станет неуправляема. Мой вам совет…

— Давайте без советов, — обрываю ее я. Все нормально с моей дочерью. — Не воспитывайте ее больше. Просто занимайтесь хозяйством.

Света кивает, сжимает губы и отворачивается к плите. Как-то сразу пропадает аппетит. Не хочется есть еду, приготовленную ее руками. Отравит еще. Разворачиваюсь, чтобы покинуть кухню, но останавливаюсь.

— И да, моя дочь не любит рыбу. Будьте добры это запомнить.

— Хорошо, — не очень довольно отзывается она. Теперь эта женщина не нравится и мне.

* * *

Оставшийся день проходит без эксцессов. Лерка смотрит телевизор, Света на кухне, а я в кабинете который час просматриваю резюме нянь. И это, оказывается, очень сложно, когда дело касается собственного ребенка. Выбор большой, а выбирать некого. Одна — слишком молодая, вторая — слишком старая, третья не внушает доверия с первого взгляда. А те, кто внушают, уже не ищут работу. Захлопываю ноутбук, нахожу номер старой няни, которую уволила Марьяна. Милейшая была женщина, и Лерке нравилась, девочка воспринимала ее как бабушку.

— Елена Владимировна. Возвращайтесь, Лерочка по вам скучает.

— Я не могу, Платон Яковлевич, у меня внук родился, я дочери помогаю.

— Удвою зарплату.

— Ну что вы. Не обижайтесь. Внук — он дороже.

— Я понимаю. Извините за беспокойство, — скидываю вызов, откидываю телефон на стол. Тру лицо, хочется напиться. Но лечение и ответственность за дочь не позволяют.

— Папа! Папа! — опять кричит Лера. Дежавю какое-то. Казалось, Светлана меня поняла.

Выезжаю в гостиную и наблюдаю картину того, как Светлана крепко держит мою дочь за запястья, а та пытается вырваться. Внутри меня поднимается волна ярости.

— Опустите ее немедленно! — сквозь зубы проговариваю я. Женщина отступает, Лера садится на диван, утирая слезы. Такая обиженная зайка, сердце сжимается.

— Платон, она… — пытается оправдаться Светлана.

— Замочи! — уже не церемонюсь. — Лера, что произошло?

— Может, я скажу? — недовольно фыркает няня.

— Нет, сначала я послушаю дочь! Лера?! — выходит нервно даже в сторону ребёнка.

— Я просто хотела досмотреть сказку. Тут немножко осталось, — указывает на телевизор.

— И?

— Она не дала, выключила. Сказала, что нужно спать. Но завтра же выходной! — обиженно всхлипывает дочь.

— И все?! Почему она тебя держала?!

— Потому что я не хотела идти спать.

Разворачиваюсь няне.

— Ваша версия, — взмахиваю рукой, призывая ее говорить.

— Во-первых, меня оскорбляет ваше отношение ко мне! Во-вторых, неважно какой день, у ребенка должен быть строгий режим. В-третьих, ваша дочь очень агрессивна ко мне, она меня толкнула.

— Я не толкала! — всхлипывает Лерка, продолжая размазывать слезы, вскидывает руки к лицу, и я вижу красные пятна на ее запястьях.

— Толкала! Вот что я вам говорила об упущенном воспитании. Она не уважает старших! — настаивает няня.

— Хватит! Вы уволены! Немедленно покиньте нашу квартиру! — срываюсь я. До появления этой женщины с моей дочерью было все в порядке. С ней и сейчас все хорошо, но меня почему-то хотят убедить в обратном.

— Меня нанимала Марьяна Евгеньевна.

— Так поезжайте и нянчите Марьяну Евгеньевну. Деньги плачу вам я.

— Хорошо! — зло кидает мне женщина и нервно убегает наверх за вещами. Подъезжаю к дочери, отрываю ее руки от лица, поглаживаю большими пальцами красные пятна.

— Ну все, зайка. Мы справимся сами. Ее ты больше не увидишь, — обнимаю дочь, прижимая к себе. — Какую сказку ты смотрела?

— Золушку, — шмыгает носом Лерка. — Новую.

— Давай иди умойся и досмотри. Можешь взять пончик из холодильника. А я пока провожу Светлану.

Алиса

— Саш, а можно спросить?

Я у Арона и его жены. Они купили соседний дом, снесли забор, и теперь мы живём в одном огромном дворе, но в разных домах. Нет, у Миланы и Мирона большой дом, но каждая семья хочет жить отдельно. Сашка классная. Мы дружим. Даже больше, чем с сестрой. Милана слишком впечатлительная. И я иногда сбегаю к Сашке, когда нет Арона.

— Ну попробуй, — хитро на меня посматривает, заправляя кофе в машину.

— Плохо, когда девушка навязывается?

— Не очень хорошо. Мужчины — охотники. Им азартно брать самим, без разрешения.

Наблюдаю, как она берет чашки и подставляет их под аппарат, делая нам капучино.

— Ну девушка же должна как-то показать свою симпатию. Как ты дала понять Арону, что он тебе нравится?

Сашка смеется, садясь за стойку напротив меня.

— Ничего я ему не показывала, — хитро шепчет мне. — Он просто взял все, что ему нужно. Не спрашивая, похитив меня, — подмигивает мне, спрыгивает с высокого стула и ставит перед нами чашки с кофе.

— Он тебя похитил?

— Да-а-а-а и не раз. Он просто приходил и забирал меня каждый раз, когда мы были не вместе. Пока не присвоил окончательно.

Вздыхаю, отпивая капучино. Становится грустно. Я действительно навязываюсь. Мужчина моей мечты явно не придет за мной и не присвоит. Это даже не грустно. Это горько до привкуса полыни во рту.

— Но ситуации, темпераменты и люди разные, Алиса. Платон — он другой.

— А при чем здесь Платон? — делаю вид, что не понимаю. Я привыкла скрывать этот факт от близких. Милана меня не поддерживает. Точнее, она настолько правильная, что такого расклада не принимает. «Он женат, и ты не должна его любить». Но сердцу все равно.