Его мишень

Это звонил Эдик. Или Ангелов Эдуард Константинович, ректор педагогического университета Санкт-Петербурга.

Мой бывший муж.

Мы не общались долгое время, после развода ни разу, и я боялась, что вдруг, услышав его голос, в душе что-то отзовется. Ведь когда-то, как мне казалось, я его любила. И когда я приняла вызов и он заговорил, моя душа буквально взорвалась, но совсем не от любимого когда-то тембра, а от слов, что он произнес:

— Это ты его сюда отправила? Решила таким образом отомстить? А делала вид, что ничего не нужно, как гордо уходила. Ни совместно нажитого, ни протекции. Решила отыграться другим способом, да?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь!

— Ты на самом деле не знаешь или просто прикидываешься? Только что твой недоносок едва не проломил мне череп!

Эпилог

Торжественное вручение диплома выпало в этом году на двадцать седьмое июня. Стояла дикая жара, асфальт буквально плавился под тонкими шпильками новых лодочек, а тщательно уложенная лаком для волос прическа слегка «спеклась», превратив локоны в липкое нечто. Но ничто не могло испортить мое приподнятое настроение, слишком долго я ждала этот день.

— Не знаю, для чего вообще нужна вся эта суета, — обмахиваясь сделанным из альбомного листа веером, посетовала Ирина. — Мантии эти, конфедератки… У нас как было: просто завели в актовый зал, без всяких прелюдий раздали сначала красные дипломы, потом синие, и по домам. Я даже платье специально не покупала.

— Все-таки день торжественный, почему нет. По-моему, хорошая традиция. Подай мне вон те синие.

Сцену украсили еще утром, но от палящего солнца полопались несколько воздушных шаров возле трибуны, пришлось бежать в ближайший канцелярский магазин и экстренно затариваться декором.

— Боюсь, пара часов и полопаются остальные.

— Ну? Я же говорю — пустая трата драгоценного времени.

С аспиранткой Ириной мы сдружились еще в начале зимы. Тогда, в сложное для меня время, когда отвернулись практически все, она оказала неожиданную поддержку.

Да, я не ушла из университета. Решение далось непросто, но я ни разу не пожалела о том, что не позволила себя прогнуть. Что не поддалась на гнусные провокации мерзкой парочки Олеся/Соболев, хотя, признаться, была к этому близка. Именно Ира убедила меня «забить, ведь уже завтра никто не вспомнит о том, что было».

Ира и… еще один важный для меня человек.

— Ты не забыла, что на выходных в «Огнях» выступает группа «Вода»? — воюя с лентами, напомнила коллега. — Может, сходим? С третьего курса тащусь от их песен.

— От песен или все-таки от того слащавого солиста, с которым у тебя не так давно было жаркое свидание?

— Вот зря я тебе рассказала! Смотри не сглазь! — Ира шутливо пихнула меня локтем в бок и, «поиграв» бровями, кивнула куда-то за трибуну.

Я обернулась и увидела лучшего выпускника этого ВУЗа. И вообще лучшего выпускника этого года. В черной мантии и конфедератке он выглядел потрясающе. Высокий, статный, невероятно красивый.

— Сбегаю в буфет, перекушу что-нибудь, сами тут справитесь, — Ира пихнула мне моток тонкого скотча и спешно ретировалась из зала.

Свят подошел со спины и обвил мою талию руками.

— В этом платье ты звезда данного скучного мероприятия. Знаешь это?

— Подозревала. Но никогда не прочь лишний раз убедиться. Кстати — руки!

— А что с руками? Я их помыл.

— Я имела в виду убрать, нас могут увидеть.

Он повернул меня к себе лицом и закатил глаза.

— Кажется, в нашем городе каждая собака знает, что мы вместе. А кто-то даже однажды сам видел тако-ое…

Я улыбнулась, ведь воспоминания о тех снимках уже давно не ассоциируются у меня с чем-то ужасным. Ира была права — через неделю тогда об этом забыли абсолютно все, переключившись на новые сплетни. И тема наших отношений со Святом, которые мы прекратили скрывать, тоже быстро всем надоела. Даже Олесе, которая неожиданно закрутила… с Соболевым, и им стало не до нас.

А мы… мы вместе уже почти девять месяцев, просто с ума сойти!

О том, что наши отношения и вообще его свобода когда-то были под большой угрозой я старалась не вспоминать…

Когда мне позвонил бывший и сказал, что Свят подкараулил его в дома и без лишних слов начистил фейс за то, что когда-то он распускал на меня руки, я сразу поняла, что хорошим это не знакончится. Избиение уважаемого человека, безоружного, без весомых на то оснований…

Ну кто бы взял в расчет такую мелочь, что когда-то этот «уважаемый» человек поколачивал жену? Уже, кстати, бывшую, которая никогда ни про какие побои не заикалась.

Без доказательств, без мотивов — просто взял и избил!

— Зачем, Свят? Скажи — зачем?! — кричала я в телефонную трубку, когда ему дали несколько минут позвонить кому-то из родных. — Тебя же теперь посадить за такое могут!

— Он тебя бил. Ему еще мало досталось — разняли! Как только выпустят, добавлю еще. Кажется, до него не дошло. Боже, ну и слюнтяй — сразу вызвал полицию.

Он был невозмутим и на самом деле считал, что поступил верно.

— Никто и никогда не поднимет на тебя руку, слышишь? Я не жалею! И сделал бы это раньше, если бы знал.

В глубине души, по-женски, мне было приятно, что он не остался в стороне и даже была рада, что бывшему досталось, но все равно была в ужасе от того, что произошло. Допустить, чтобы Свят пострадал из-за меня, моего прошлого… Даже условный срок это такое пятно на репутации! А ведь если Ангелов постарается, то может добиться и более серьезного наказания.

Я уговаривала Свята позвонить отцу, ведь Игорь Валентинович точно знал, к кому обратиться и на какие рычаги надавить, чтобы обошлось легким испугом, но упрямец даже слышать ничего не хотел. И категорически запретил мне предпринимать в ту сторону хоть какие-то шаги.

Но я, само собой, не послушалась.

Когда меня останавливали какие-то запреты?

Игорь Валентинович бросил все дела, и мы вместе дневным рейсом вылетели в Санкт-Петербург.

Ох, как же был зол Свят, когда увидел, кто именно приложил руку к тому, что он отделался обычным штрафом за хулиганство! Кричал, что лучше бы сел, что никогда не примет никакую помощь от отца и прочее в том же духе. Я была готова к этому и мне было все равно на его злость, главное, что все обошлось. И Игорю Валентиновичу была благодарна. Пока мы вместе летели в Питер, я поняла, что его душа на самом деле болит о сыне и он до сих пор ощущает ужасное чувство вины за то, что так вышло. Конечно, он давно смирился с тем, что сын его никогда не простит, но очень этого хотел. И мне показалось, что эта поездка прекрасный шанс попробовать если не сплотить, то хотя бы как-нибудь примирить двух родных людей.