Его нельзя любить. Сводные

Чешу затылок и, шаркая ногами по полу, перемещаюсь поближе к холодильнику. Достаю морс. Оцениваю содержимое графина. Смотрю на стаканы и, немного поразмыслив, пью прямо из горла. Осушаю все пол-литра жидкости.

— Ян, — снова Ладка, — может, позвонить Славе? У него наверняка есть знакомые в полиции…

— Мне без разницы, — ставлю пустой графин обратно в холодильник. — Сами потеряли, сами и ищите. Главное — не забудьте позвонить в морг.

Под очередную порцию отборных криков удаляюсь к себе.

Моя “подружка” уже проснулась и даже выползла из-под одеяла.

— Ты уходишь? — она подкрадывается ко мне со спины и прижимается голыми сиськами.

— Уходишь ты, — бормочу, вытаскивая из шкафа шорты. — Можешь прямо так, главное — через парадный ход, — подмигиваю. — У меня дела нарисовались. Созвонимся.

Девочка улыбается, чмокает меня в щеку и, подобрав свое платье, прямо голышом направляется в сторону выхода.

— Я позвоню, — мурлычет напоследок.

Ржу, представляя реакции этих орущих куриц, и быстро натягиваю толстовку. Перемахнув через подоконник, выхожу с заднего двора.

То, что Глупость свалила после нашего с ней разговора, меня ни фига не радует. Будет не очень, если ее где-нибудь прихлопнут или трахнут. Хотя она, скорее всего, просто побродит по окресностям и к ночи вернется домой.

Растираю виски, чувствуя адскую головную боль и жажду.

Сажусь в машину, которую я все-таки взял в прокате на две недели, и медленно выезжаю на дорогу.

Куда она могла пойти посреди ночи? К подружке? А они у нее есть? Если и есть — куры их уже давно обзвонили.

Думай, Ян!

Не хочется остаться крайним. Она, конечно, с приветиком, но труп Глупости мне точно будет некстати. Она же простая до невозможности. Наивность так и прет изо всех щелей. Ее развести на что угодно, как два пальца, главное правельные слова найти…

Высунув руку в окно, едва касаюсь носком педали газа.

Пропала. Ушла. Сбежала?

Куда она могла утопать среди ночи?

Глупость хочет обломать меня этим летом по полной. Она забыла, что я в нее играю? Какой кукольный театр без главной марионетки?

Верчу башкой по сторонам, замечая мальчишку из соседнего дома. Он скачет по дороге с водяным пистолетом наперевес.

— Эй, малой! — ору, привлекая к себе внимание, и притормаживаю рядом.

— Чего?

Чего? Сам бы я знал чего…

Куда она пошла? Пляж? Дичковый пляж. Она не раз говорила. А вдруг?

— Куда у вас местные купаться ездят? Штуку дам, если дорогу покажешь, — вытаскиваю купюру.

Водяной воин нагло улыбается и вытягивает вверх два пальца.

— Две! Тогда покажу.

— Прыгай, бизнесмен.

— Твоя машина? — парень устраивается на переднем кресле, начиная активно лапать салон.

— Папина. Дорогу показывай.

— А, так нам по улице до конца, потом налево и еще раз налево.

— А дальше?

— А дальше все время прямо.

— Далеко?

— Ага. А ты меня обратно привезешь? — только теперь он решает озаботиться этим вопросом.

— А ты, когда садился, про это не думал?

Судя по тому, как вытягивается его морда, не думал.

— Такси тебе вызову, не ссы.

— А тебе зачем на пляж?

— Ищу одну знакомую. Такую же глупую, как и ты. У тебя в пестике вода чистая?

— Из-под крана.

— Пойдет.

Отбираю у него «оружие» и выстреливаю порциями воды себе в рот.

— Э-э-э-э.

— На, — добавляю ему еще косарь за молчание и «допиваю» все, что есть внутри этой штуки.

— Мы на месте. — Примерно минут сорок спустя, мальчишка выбегает из машины, как только я съезжаю с дороги на крупную гальку. — Ты ее ищешь? — тычет пальцем в яркое пятно посреди пляжа.

— Походу. Такси, — киваю на подъехавшую вслед за нами тачку. Вызвал еще по дороге, чтобы сразу сплавить этого карапуза.

Сажаю его в машину и накидываю водителю сверху за то, чтобы вернул его домой в целости и сохранности.

Осматриваюсь. Делаю несколько затяжек, выпуская клубы пара в небо, и иду на то самое «яркое пятно».

На Малининой красный сарафан. Яркий, почти кислотный. На контрасте, ее кожа кажется более загорелой. Она сидит на камнях, подтянув колени к груди, уткнувшись лицом в ладони.

Подхожу ближе и толкаю ее в плечо.

— Подъем, Глупость. Тебя там потеряли.

— Ян? — она медленно фокусирует на мне взгляд карих глаз. Моргает. — Что ты тут делаешь?

— Ты зачем вчера приходила? Всю ночь мучался без ответа на этот вопрос.

— Не важно, — качает головой. — Я туда не вернусь. Никогда.

— Смело, — откидываюсь на спину, подкладывая руки под голову. Сгибаю ноги в коленях и упираюсь пятками в камни. — И что делать собираешься?

— Не знаю пока. Что-нибудь придумаю.

— М-м-м. Днем будешь подрабатывать официанткой, а ночевать на пляже? — накидываю идей.

— Даже если и так, тебя это не касается. И еще, можешь отправить бабушке то видео. Прямо сейчас. У нее сенсорный телефон, и она умеет им пользоваться.

— Вау, какие разительные перемены за одну ночь, — мои губы трогает улыбка. — Так неинтересно.

— Я и не хочу, чтобы тебе было интересно. Понятно? — она проваливается в агрессию, и мне это нравится. Грозные нотки ее голоса только сильнее щекочут мой азарт.

— Предельно, — усмехаюсь и принимаю сидячее положение. — Ну, если теперь ты неприступная крепость, то у меня есть предложение.

— Снова поиздеваться?

— Нет. Ты хотела свалить, я тебе помогу.

— В чем подвох?

— Его нет, Глупость. Мы просто будем веселиться, — подмигиваю и снимаю толстовку.

Ника сразу отшатывается.

— Не боись, я без рук. Жарко просто. Пошли, — поднимаюсь на ноги.

— Куда?

— Свалим из этого чертового города.

10.2