Его нельзя любить. Сводные

— Всем хай! — падаю на стул рядом с Никой.

Отец сидит во главе стола, Ладка напротив Ники, я же, выбираю себе место подальше от этой влюбленной парочки.

— Ты не говорил, что заедешь.

— И я тоже рад тебя видеть, папа. Оль, пожрать чего-нибудь принеси. И воды. Лучше газированной.

Как бы невзначай бросаю взгляд на Нику. Она почти не дышит, что-то ковыряет вилкой в тарелке, еще минута, и превратит кусок курицы в решето.

— Как продвигается учеба?

Поворачиваю голову на голос отца. Он слегка прищуривается, будто пытается считать мои эмоции, или подловить на вранье.

— Никак, — пожимаю плечами. — Я решил, что пропущу этот год.

Ника на моих последних словах вскидывает голову. Подмигиваю ей и снова смотрю на отца.

— Мы с тобой договаривались, что…

— Ни о чем мы не договаривались.

— Денег больше не получишь.

— Уже. Мне уже очень и очень страшно, — перехожу на шепот, посмеиваясь. — Расслабься, я не просто так пропускаю год. Прошел собеседование в одну компанию.

Отталкиваю свой телефон, и он скользит по столу в сторону отца.

— Что за…, — он берет телефон в руки и замолкает. Бегает глазами по строчкам. Его зрачки расширяются. От удивления, видимо. — Ты серьезно? — смотрит на меня, как на приведение.

Когда-то давно, почти сто лет назад, когда мои родители еще были нормальной семьей, мои рисунки им очень и очень нравились. А когда отец узнал о приложение, что мы делали на пару с Тимохой, прыгал от радости, считая это великим талантом.

Только чем больше мать затягивала наркота, тем меньше их интересовала моя личность. Первое время я еще пытался что-то делать, рисовал, а потом мне тупо стало не хватать поддержки. Оказывается, родители очень лелеяли мое самолюбие на этот счёт своим восторгом. Поэтому, я просто забил на графику и пустил свой потенциал на куда более интересные занятия, в виде клубов, тусовок ну и всего такого.

— Это тот самый Марис? — отец откладывает телефон, рассматривая меня во все глаза. Он далек от мира игровой индустрии, но раньше, часто от меня слышал много разных имен. Видимо, запомнил, а может, и сам чем-то интересовался, для поддержания разговоров.

— Он, — киваю с ухмылкой.

— Но как?

— Случайность, — жму плечами.

Я на самом деле вообще ни на что не рассчитывал. Делал все второпях, параллельно с чертежами для Ники.

Марис разработчик сетевой компьютерной игры, что еще много лет назад побила все рекорды и делает это по сей день. У них был набор гейм-дизайнеров. Огромный конкурс, куда я запрыгнул в последний вагон.

Почему они выбрали меня, понятия не имею. Тупо повезло.

Нас таких шесть. Везунчиков.

На самом деле, они позвонили мне еще вчера, как раз перед моей поездкой в бар.

— Я думал, ты давно уже ничем подобным не занимаешься, сынок.

— Я тоже думал, но тут как-то пообщался с мамой…не важно короче.

Папа меняется в лице. Складка между бровей становится глубже. Он всегда так реагирует, когда кто-то о ней говорит.

— Как она?

Неужели я слышу в голосе отца беспокойство, и его же вижу на Ладкином лице?

— Нормально, вчера привез ее домой. Она в порядке.

— Это радует. Передавай ей привет.

— Ты всегда можешь сделать это сам.

Папа смотрит на свою новую жену, и поджимает губы.

— Ян, я тебя искренне поздравляю, — влезает Ладка, чтобы разбавить затянувшееся молчание своей трескотней.

— Ага, спасибо.

— И я. Ты молодец, — тихий голос Ники отзывается мурашками по всему телу.

Она впервые что-то сказала с момента, как я пришел.

— Спасибо, — скольжу рукой под стол и сжимаю ее пальцы.

Ника вздрагивает, покрываясь румянцем, слегка заостряя уголки губ в намечающейся улыбке.

Дальнейший ужин проходит под Ладкину болтовню. Она треплется обо всем на свете. Про свой магазин, о том, как сходила на фитнес, и короночка, пятнадцать минут лопочет про то, что ее девочка-стилист эмигрировала. Как же она теперь без укладки-то будет?!

Бред. Все это просто бред.

Под конец, уши вянут даже у моего папаши, который до этого делал вид, что внимательно ее слушает.

— Я пойду, — Ника поднимается из-за стола, — мне еще нужно почитать лекцию. Заранее спокойной ночи.

Наблюдаю за тем, как покачиваются ее бедра, чувствуя на себе взгляд отца.

— Че? — ухмыляюсь и развожу руки в стороны.

— Ничего, — он закатывает глаза, но никак не комментирует увиденное. — Ты останешься?

— Думаю да. Мне надо собрать кой-какие шмотки. Хочу забрать на квартиру.

Папа кивает. Еще минут пять мы сидим в тишине, прежде чем они с Ладкой сваливают.

Как только это происходит, возвращаюсь в тачку и забираю своего уродца и поднимаюсь на второй этаж. Замираю у двери Ники. Прежде чем постучать, делаю глубокий вдох.

И куда делась вся моя наглость? Как по минному полю хожу, шаг влево, шаг вправо…

Ладно. Заношу кулак над деревянной поверхностью. Стучу.

Ника открывает не сразу. А когда это происходит, замирает с приоткрытым ртом.

— Ты?

— Не ждала? Мы же договаривались.

— Точно.

Просачиваюсь внутрь комнаты, удерживая кактус за спиной.

— Это тебе, — вытаскиваю уродца из-за спины.

Судя по Никиному скептическому взгляду она не особо в восторге.

— спасибо…

Она смотрит на зеленого гада не просто удивленно, у нее на лбу написано, нафига ты Гирш его притащил?!

— Короче - это кактус, — поясняю, как полный дебил. А она само то ведь не видит, конечно.

— Зеленый, — она заторможенно кивает, и ловит мой взгляд.

— Он с фишкой. Его еще называют «Царица ночи», потому что цветет он только ночью. Один раз в год.

Ника закусывает губу, теперь более пристально приглядываясь к селеницереусу.

— Только ночь? — шепчет. — Чтобы никто не узнал, какой он на самом деле красивый и вовсе не колючий?

На лету схватываю аналогию. Забавно. Мой посыл был другим, на самом деле. Но то, что она сравнивает меня с этим уродцем, но ладно, заслужил.

— Что-то вроде этого, — сую руки в карманы. — На самом деле это такая аналогия, типа ты да я. Ночью все проще и легче. Никто не видит. Как этого вот уродца…

— Он не уродец, — Ника закатывает глаза и относит его на подоконник.

— Хреново у меня с аналогиями, да?

— По-моему, отлично, — Ника улыбается.

В комнате горит яркий свет. Я вижу каждую эмоцию на ее лице, и меня тупо бросает в жар.