Его несломленная соседка

Машенька с упоением рассказывала о конкурсе красоты, в котором она приняла участие в шестнадцать лет. Она заняла второе место, но была счастлива. Говорит, что именно тогда у нее поднялась самооценка. Она считала себя некрасивой. Но после признания ее очаровательности и красоты мнение ее изменилось.

– Прибить надо тех нехороших товарищей, которые дали тебе всего второе место, - выпалил я, отпивая от своего бокала вино. – Ты достойна премии гран-при на мировом конкурсе красоты.

Я улыбаюсь ей, а Машенька с прищуром посмотрела на меня.

– Может быть и достойна. Но там же все не просто так делается…

– А как? – я не понимал, к чему она клонит, пока она не повернула голову.

Ее ловкие пальцы быстро убрали полы моего халата с самого стратегического места. Рукой она прошлась по выпирающему через боксеры бугорку. Тут же приспустила их и мягко лизнула член по всей длине ствола.

От неожиданности я выпрямил спину, тем самым слегка привстав и поменяв положение. Маше это не особо понравилось, поскольку она спустилась на пол и заняла положение у меня между ног. От предвкушения у меня все уже поднялось. От вожделения я тяжело задышал.

Маша опять лизнула член и мягко прикусила головку. Обожаю ее зубки. Мгновение и она уже глубоко вобрала его в свой ротик.

– Маш, ты что?

Она отцепилась от меня, приподнялась так, что я смог видеть ее лицо на уровне своего.

– Завоевываю гран-при, - шепчет она мне в губы, чем пробуждает во мне яростное желание овладеть ею здесь и сейчас.

Но Машенька словно понимает это и быстро опускается вниз. Она обхватывает мой член рукой и мягко его стимулирует. Подключает свой язычок. Ласкает по всей поверхности, заостряя внимание на уздечке, а потом и на головке. Ее действия уверенные и уже не раз отточенные на мне. Я погружаюсь в забытье, но тут же мне на глаза попадается важная деталь.

Окна.

– Маш, может, хоть шторы задернем? – прерывисто выдыхаю.

– Неа, - отрывается она от меня, - меня это заводит…

Остается только ухмыльнуться:

– Чертовка моя…

Буквально две минуты активных движений Машеньки своим ртом и я не выдерживаю.

– Все! Попалась!

Отстраняю ее от себя, рывком поднимаю за руки и притягиваю к себе. Сажаю к себе на колени. Не церемонюсь и ныряю рукой между ее ног. Там только доказательства ее возбуждения. Дикого. Поскольку как только я сжимаю ее лобок ладонью, она непроизвольно выгибается и издает сладостный для меня стон. В этот самый момент просыпается мой зверь.

Я интенсивно стимулирую клитор рукой, держа Машу крепко на руках. Она выгибается и стонет, немного мечется, будто хочет вырваться. Еще несколько движений и ее крик мне в ухо разрывает образовавшуюся тишину. Даа… Так моя малышка…

Не даю ей отойти от волны удовольствия. Грубо поднимаю на ноги и кидаю на диван спиной к себе. Маша инстинктивно уперлась руками о спинку. Я же одним движением снимаю с нее халат. Свой только развязываю. Ухватив ее под плоским животиком, тяну на себя. Второй рукой давлю на поясницу. Подставляю под себя и вхожу одним резким рывком. Обожаю ее крик в этот момент. Он словно глоток виски, который попадает в глотку после продолжительного нахождения на морозе. Вдалбливаюсь в нее быстрыми и резкими движениями.

Вхожу глубоко, отчего моя девочка то откидывается на меня, прижимаясь ко мне спиной, то вновь падает ладонями на спинку дивана. Каждое мое движение отдается в ней не просто теплом, а неведанным ранее удовольствием. Уже давно понял, что подобного она не испытывала никогда, пока в ее жизнь не вошел я. Я сам мог поклясться всеми известными Богами, что такого вожделения к женщине у меня никогда не возникало. А оргазмы с ней меня иногда пугают продолжительным гулом в ушах и темнотой перед глазами. Кажется, что слух и зрение к тебе больше никогда не вернутся. Но я бы ни за что не отказался от этого чувства.

Чувствую напряжение ягодиц в моих руках. Маша скоро дойдет до нового пика удовольствия. Надо бы внести кое-что интересненькое.

Выхожу из Маши и резким рывком кладу ее животом на подлокотник дивана. Мягкая округлая выпуклость аккурат попала под лобок моей очаровашки. Пристраиваюсь сзади и уже аккуратнее вхожу в нее вновь. Маша протяжно стонет. Я делаю несколько размеренных движений. Маша прогибая спину поднимается, упираясь ладонями о подлокотник.

– Не могу больше, - чуть ли не хрипит моя малышка.

Хватаю ее за волосы и приподнимаю на себя с небольшой грубостью:

– Не сдерживай себя…

Чтобы больше не мучать ее, делаю несколько резких и глубоких движений в нее, сам не замечая, как яркая вспышка перед глазами ослепляет меня. Маша кричит. Чувствую, как она судорожно сотрясается подо мной. Изливаюсь в нее, чувствуя, что весь позвоночник жаром обдает.

Маша обреченно опускает руки вниз, дотронувшись до пола. Пытается восстановить дыхание. Глажу ее наощупь по ягодице и чувствую, что зрение ко мне возвращается.

– Какой ты сегодня.., - издалека доносится прерывистое Машенькино восхищение мной.

– Я таким буду всегда…

Глава 19

«Я хочу познакомиться с матерью», - пишу Валентине Петровне по пути домой из суда месяц назад.

«Я даю тебе ровно месяц остыть. Если через месяц ты напишешь мне с просьбой опять, я дам тебе ее адрес», - получаю строгий ответ.

Прошел ровно месяц. Желание не пропало. Я хочу посмотреть этой женщине в глаза и понять, наконец, почему меня выбросили в контейнер. В обычном черном мешке.

Вчера я уже связалась с Валентиной Петровной и решительно попросила адрес женщины, которая меня родила. И выкинула. Мой наставник не стал меня отговаривать и задавать лишних вопросов. Дала мне все координаты с подписью «Тебе может не понравиться то, что увидишь и узнаешь». Тут мне стало действительно страшно. Но отступать не в моих правилах.

Сегодня выходной. С Сергеем завтракаем, но мне кусок в горло не лезет. Пью сваренный им кофе. Он очень вкусный, поэтому мозг просыпается. Вместе с ним набираюсь храбрости.

– Сереж, я взяла у Валентины Петровны адрес моей матери, - говорю тихо, поскольку сама боюсь своих мыслей.

– Зачем? – Сергей без претензий, просто интересуется.

– Хочу с ней познакомиться и кое-что понять для себя, - делаю паузу, но он тоже молчит. Ждет от меня моей просьбы, о которой уже догадался. – Ты меня поддержишь?

Сергей берет меня крепко за руку:

– Всегда и везде.

Он смотрит мне в глаза и ждет. Ждет моей искренности.

– Я боюсь, - опять я честна с ним, как тогда перед судом.