Его невеста

– Прости, что испугал, – наконец сказал он. – Я все понимаю, но пока тебе его лучше не видеть. Со временем все сгладится.

– А нельзя было подождать, пока он не выздоровеет?

Это казалось неправильным больше всего. Нельзя сообщать такие новости тому, кого накануне пытали. Это не по-человечески… Ах да, они же не люди. Чья-то слабость – лучший момент для нападения.

– Ты, наверное, обижаешься. Ни один мужик не позволит так близко подойти к своей женщине, понимаешь? Я знал, что ты к нему пойдешь. Я предупреждал.

– Я не обижаюсь, – пробормотала я. – По крайней мере, не на тебя.

– И что это должно значить? – Андрей нахмурился.

– Что ты все правильно сделал.

Кто-то должен был меня увести. Сама бы я не ушла.

Он покрутился рядом, попробовал взять за руку, но я не отреагировала. Андрей вздохнул и оставил меня в покое – вышел из кухни и начал собираться.

– Я ухожу, у меня и вправду дела… Ты извини, я тебя запру. Телефон оставлю под обещание, что не станешь звонить своему уроду.

– Обещаю, – прошептала я, уткнувшись носом в кружку. Шепот разогнал пар, оставляя туманный след на поверхности.

– Прекрасно, Кармен. Ты не переживай, если он нас не тронет, то и я его тоже.

Андрей хлопнул дверью, а я осталась сидеть одна, мрачная и разбитая. Черт возьми, он меня запер. Я понимала, почему он так поступил – я слишком своевольная, говорю одно, делаю другое, это мало кому понравится. Но меня даже Эмиль не запирал.

Я устало встала, залпом выпила кофе, обжигая язык и пошла в комнату. Упала на кровать и достала телефон, рассматривая экран. Я бы ему позвонила, но не могу – не из-за Андрея, нет – я боюсь услышать его голос. Его уговоры, крик, злость… Боль.

Если я не собираюсь возвращаться, то и раны ковырять не стоит. Эмиль не изменится, а значит, вместе нам не быть. Пусть простит меня. А с Андреем у нас будет серьезный разговор – насчет запирания дверей и моих поступков.

Я бросила телефон на кровать, и какое-то время лежала, наслаждаясь покоем и одиночеством. Потом встала, прошлась по дому, рассматривая интерьер и поняла, что я могла бы здесь жить. В этой самой квартире, пусть она и не предел мечтаний.

Вымыла кружку из-под кофе и убрала ее в шкаф, потом нашла текстильную салфетку, намочила и протерла стол, затем подоконник, а потом переключилась на шкафы. Нечто подобное я делала сто лет назад. Кажется, с тех пор, как мы с Эмилем развелись, я убиралась в нашей квартире раза два.

Тихо злясь на Андрея, я взялась за комнату. Еще не зажившая шея сковывала движения, но терпеть можно. Заправила постель и начала разбирать старый комод, перебирая и вытирая от пыли все, что засунули туда прошлые квартиросъемщики.

В основном всякий хлам: старая посуда, книги, фарфоровые статуэтки. Разобрала верхние ящики и взялась за нижние: вытащила картонную коробку, обмотанную скотчем, какие-то бумаги. В самом низу наткнулась на кое-что знакомое – на стопку фото под треснувшем пластиком папки. Фото из ячейки Касьянова.

Я нахмурилась и положила папку на колени. Так и есть: те самые фото, договор аренды, письмо… Но я отдала их Андрею, значит за ними он возвращался в дом? Неужели эти вещи настолько ценные, чтобы рисковать встречей с Десмодовым? Такого просто не может быть.

Влекомая шестым чувством, я начала разбирать и внимательно осматривать все, что нашла в комоде, а потом вернулась к бумагам, которые нашла с коробкой. Ветхие, от них пахло старьем. Пробежала глазами по строчкам и наткнулась на фамилию «Десмодов».

Это что-то новое, раньше я этот документ не видела. Десмодов оформил дарственную на некую Агату Соловьеву на загородный дом. Дарственная старая – тридцатилетней давности, как и фото. Этого документа я раньше не видела.

Я едва дождалась Андрея – он пришел под утро.

Я успела обшарить всю квартиру и все, что нашла подозрительного, собрала на столе. Сначала хотела сделать вид, что я ничего не знаю, но между нами не должно быть секретов, или как?

– Привет, – я сидела за столом, на котором горой валялись документы, фото и картонная коробка. В ней оказалось самое интересное.

Андрей осмотрел кучу и с усмешкой застыл на пороге кухни, пряча руку за спиной.

– Гляжу, ты не промах, Кармен.

– Не промах, – старательно сдерживая злость, согласилась я и кивнула на коробку. – Что это за хрень?

Глава 40

– Я тебе розу принес, – Андрей вытащил из-за спины розу на длинном стебле и протянул мне. – А ты злишься.

Я думала, она будет красной. Но оказалась бледно-розовой с белой каймой на лепестках, на которых дрожали капли росы, словно заботливый продавец яростно прыскал на нее из пульверизатора перед продажей.

Неожиданно. Я растерялась и села, выпрямив спину. Я должна ее взять и сказать: ах, как мило, или что? По кухне поплыл аромат летней розы, породистой и дорогой.

– Ну что же ты, бери, – предложил Андрей.

– Спасибо, – избегая его взгляда, я забрала колючий цветок и положила на стол.

Первый подарок от Андрея и первые подаренные мне цветы.

Андрей раздраженно шмыгнул носом, выдвинул стул и уселся задом наперед. Я следила за его резковатыми движениями: он отодвинул розу и ловко снял крышку с коробки.

– Ты хочешь знать, что это? – едко спросил он. – А ты в курсе, что копаться в чужих вещах неприлично? Или охотницам этикет ни к чему?

Тон казался мягким, но в голос прорывалась сталь – он журил меня за самовольство. Ну и ладно. Переживу как-нибудь.

– Это пушка, Яна, – закончил он и вытащил пистолет из коробки, примеряясь, словно собирался стрелять. – Я думал, ты у нас специалист по оружию, а не я.

– Хватит издеваться, – отрезала я. – Что это?

Андрей уверенно обхватил рукоятку, палец лег на спусковой крючок. Он повернул оружие, показывая его боком. Свет играл на неровной матовой поверхности. Я уже сама подержала его в руках и знала, что пистолет непривычно тяжелый, словно целиком из металла, а не как у меня с полимерной рамкой. А еще он проржавел и спуск заело.

Пистолет был самодельным: детали, подогнанные друг к другу, имели кустарное происхождения. Рукоятка цельная: пистолет был рассчитан на один патрон и загоняли его в ствол. Я не смогла проверить, заряжен ли он. Видно, что за оружием ухаживали когда-то – только не разбирали.

– Тебе все надо знать, да? – Андрей тяжело вздохнул и положил это нечто на стол с громким стуком.

– Прости, но у тебя слишком много тайн! – я повысила голос, чувствуя обиду. Еще немного, и она выльется в голос вместе со слезами. – Я тебе поверила, а ты меня обманул!