Его огонь горит для меня. Том 2

— Ты меня можешь Касом называть. А я тебя буду звать Линой.

— Ну уж нет, мне сокращения от моего имени не нравятся, называй меня Алиной.

— Но это долго!

— Ну потрать лишнюю секунду, у тебя что, время казённое?

— Какое?

— Ну такое, которое под роспись в ведомости выдают.

— Время не выдают, оно само идёт!

— О том и речь! — окончательно запутала я мальчишку, заставив его нахмуриться и замолчать.

— Что такое ведомость?

— Список или документ, где всякие данные содержатся, — я пустилась в пространные объяснения с примерами из университетской жизни. Кас повеселел, задавал вопросы и хохотал над некоторыми байками из студенческих будней. — Вот поступишь в Магистрат, у тебя тоже появятся однокурсники.

— Да, только нигде не любят беспризорников.

— А мы никому не расскажем. Купим тебе хороших вещичек, никто и не узнает, тем более что в таких местах есть стипендии.

Узнав историю Синная, Кассиль приободрился и тоже решил служить при дворе. И стипендию императорскую тоже уже мысленно потратил.

— Кассиль, я давно хотела спросить. Если у вас в мире есть боги, то почему нет храмов, их даже в речи никто не упоминает особенно…

— Конечно не упоминают. И ты молчи! — нахмурился он. — О богах лучше молчать, чтобы не обратить на себя их внимание. А что до храмов, то зачем они могут быть нужны? Люди живут своей жизнью, а боги — своей.

— Но как же, можно же их призвать… — растерялась я.

— Да, и за каждый призыв они берут жертву, причём выбирают сами. Никто в здравом уме с ними связываться не будет, потому что проблем потом не оберёшься.

— Но можно же было как-то задобрить… — продолжила настаивать я.

— Ты шутишь что ли? Кого задобрить, всемогущих вечных богов? Что ты им можешь такого дать, что и так не находится в их власти? Отец всегда говорил, что для богов мы как песок на пляже, никому не придёт в голову вникать в проблемы песчинок и никого не волнует их шелест на ветру. Понятненько?

— Да, — ответила я, хотя понятненько не было.

Дни тянулись один за другим, мы с Касом болтали, дурачились, а ещё я усиленно откармливала моего нового подопечного. Уже через пару дней из его черт ушла болезненная резкость, раны затянулись. К концу путешествия он плавно перетёк из категории ужасно тощих в категорию пугающе худых. Мой синяк и царапина на лице тоже сошли на нет, так что в Саркану мы планировали въехать как приличные люди, а не побитые судьбой сиротки.

Используя свободное время, Кассиль показал несколько приёмов самообороны. Мне его наука подходила хорошо, потому что роста мы были примерно одинакового, а сил у меня было откровенно мало. Пару раз привлекли к тренировке Расима, но потом Кассиль категорически воспротивился совместным занятиям. Младшего из возниц он явно недолюбливал, следил за ним пристальнее, чем за другими, напрягался, когда тот со мной заговаривал.

Причина такого отношения была не совсем понятна, но я относилась к этому спокойно, ведь рамок приличия ни один из них не переходил. Расим всё чаще начал заговаривать про то, что мне нужен покровитель и что мальчишка не сможет стать хоть сколько-то серьёзной защитой, но все такие разговоры игнорировали.

Помимо небольших тренировочных эпизодов, мы также занимались магией, и успехи Кассиля были гораздо серьёзнее моих. Единственное, чему я смогла научиться — определять свой резерв. Это, конечно, было хорошо, вот только практической пользы от этого было мало хотя бы потому что он был пуст. Надежды на то, что он будет пополняться хотя бы понемногу, растаяли к концу путешествия. У Кассиля же получался небольшой светлячок, которого он пускал по комнате вечерами.

Я же вечерами пела в трактирах, где мы останавливались. Моя музыка приходилась слушателям по душе, а трактирщики иногда кормили бесплатно. Один даже за ночёвку денег не взял, что было очень приятно. Мои возницы смотрели на происходящее спокойно и старались держаться ко мне поближе, чтобы оградить от ненужного внимания.

В один из вечеров хорошо одетые господа даже отблагодарили меня парой серебрушек, что было неожиданно приятно. Кассиль слушал мои песни с удовольствием. Его я постригла и привела в порядок как смогла, поэтому выглядел он уже не в пример лучше, чем когда мы познакомились. Одежда на нём, конечно, была пока бедная, но тут уж ничего не поделаешь, единственный его приличный комплект я берегла для визита в Магистрат.

Глава 3

Очередной постоялый двор встретил нас гомоном и рёвом. В отличие от коров, буйволы не мычали, а ревели, особенно если дело касалось близости талиров, одомашненных хищников. Дом был видимо разделён на две половины — богатую и бедную. Рядом с бедной половиной был закрытый загон для травоядных, на котором с вальяжностью развалилось несколько талиров. Буйволы беспокоились и шумели, талиры били по крыше хвостами, а хозяева тех и других выясняли отношения. Увы, конфликт развивался в пользу собственников кошачьих, однако общее недовольство и напряжение витало в воздухе.

Наши возницы мимо пройти тоже не смогли, поэтому к нестройному хору голосов прибавились знакомые басовитые ноты, и скандал пошёл на новый виток.

— Уберите талиров, для них есть загон с другой стороны здания!

— Это свободолюбивые животные, мы не можем им приказывать. Они не представляют опасности, все звери сыты.

— Они нервируют наших животных, отчего те не смогут отдохнуть перед завтрашней дорогой и поесть!

— Тогда вам стоило поселиться на постоялом дворе, предназначенном только для нищеты, таких проблем не возникло бы.

— Мы не нищие, а торговцы!

— И чем же вы торгуете, буйволиными лепёшками? По крайней мере пахнет от вас именно ими, — раздался насмехающийся голос.

Ссора набирала обороты, поэтому мы с Кассилем сочли за лучшее ретироваться со двора и зайти внутрь дома, вот только и здесь покоя не было. Большое гостевое помещение также было поделено на две части, а прилавок трактирщика размещался ровно посередине. На бедной половине свободных столов не было, а на богатой в воздухе витало такое горячее презрение, что о него можно было бы греть руки.

Люди громко возмущались, и безмятежным оставался только хозяин этого бедлама, который с улыбкой принимал заказы и поторапливал двух молоденьких разносчиц. Более взрослая статная женщина периодически показывалась из кухни, при этом лицо её выражало полнейший дзен. Похожие между собой девушки ловко сновали между столиков, составляя с подносов разные блюда. На бедной половине кашу, варёные яйца и уху, а на богатой — мясное рагу, закуску из креветок и ярко-оранжевый суп, который я ещё не пробовала.

Конечно, разумнее было бы питаться более дёшево, но отсутствие свободных мест с одной стороны и присутствие креветок с другой вынудили меня принять экономически невыгодное решение. В конце концов, после длительной дороги хотелось немного себя побаловать.

Еду принесли быстро, и оказалась она очень вкусной, хоть и стоила дороже в два раза. Выменяв у Кассиля порцию креветок на порцию мясного рагу, я медленно и с удовольствием смаковала еду. Вот обожаю креветок, что тут поделаешь?

Суп оказался фруктовым, нежный незнакомый сладковатый вкус приятно обволакивал язык, было в нём что-то от батата, тыквы и даже манго. Использовав суп как соус к креветкам, я блаженно растеклась по столу. Мой воспитанник тоже не отставал, умял две большие порции рагу и теперь наслаждался сладковатым остывшим супом на десерт. Косые взгляды из-за соседних столиков намекали на то, что едим мы не по порядку. Поймав взгляд одного из бородатых постояльцев, я демонстративно пальцами взяла креветку и макнула в суп. Поморщившись, мужчина что-то сказал своим спутникам, и те загоготали. Тоже мне, воспитанность так и хлещет из ушей.