Его слабость

Я с одним стаканом шампанского весь вечер, только пригубила. Почти не ела и время от времени кидала взгляд на огромный циферблат красивых часов на стене. Ждала. Трэш позвонит, он меня не бросит.

Пьяная компания ближе к десяти вечера стала шумной. И я надеялась, что Даша всех пригласит в какой-нибудь ночной клуб, но она встала посередине зала и стала хлопать в ладоши. Музыкант прекратил исполнять музыку, гости притихли.

– Господа! Предлагаю сыграть «У кого длиннее».

Господа бурно отреагировали, засмеялись. Пожилые дамы со своими мужьями-стариками отошли к столу, посмеиваясь.

– Банк, господа! – крикнула Даша и взяла с камина антикварный горшок с китайской росписью.

– Что за игра? – тихо спросила я у Артура. Меня одно название пугало.

– Очень весёлая, – он расстёгивал золотой браслет своих часов, и когда подошла Дарья, кинул их в горшок.

Я последовала его примеру. Отдала брату фужер с шампанским и сняла с мочек серьги с брильянтами за четыреста семьдесят тысяч рублей. Отдала их в «банк».

– Только чулки приравниваем к брюкам, – заявил крепкий мужчина и кинул в горшок золотую цепь.

– В таком случае, – высказалась молодая женщина в длинном вечернем платье, – ремни от мужских брюк не играют.

– Софья Борисовна, давайте ко мне в команду, – подмигнул тот самый крепкий мужчина.

Я загадочно улыбнулась и сделала вид, что отпила шампанское.

– Соня со мной, а мы выйдем победителями, – заявил Артур.

– Всё ясно, – смеялась какая-то женщина в зелёном платье до пят, – У Артурчика под рубахой майка.

Зал дружно заржал, продолжая сдавать дорогие украшения в «банк».

– Начнём с прихожей, – предложила Дарья.

Она просеменила на каблуках к шикарной входной двери и поставила горшок прямо у порога.

– Делимся, – сказал мужчина, который казался мне очень солидным из-за своего брюха и очень дорогого костюма. И часы у него были карманные, которые ушли в общак.

Гости стали делиться на две команды. При этом в каждой оказалось равное количество мужчин и женщин.

Дарья неожиданно сняла туфли и стала очень эротично стягивать свои чулки. Каждый из чулок она ровно положила на шикарный паркет, аккуратно их вытянув.

Артур снял свой пиджак и по другую сторону от горшка уложил его на пол.

– Дамы вперёд, – хохотал крепкий мужчина.

– Но не в этот же раз, – сказал ему толстяк и тоже снял свой пиджак укладывая его к чулкам Дарьи, продолжил линию. А параллельно одна из очень пьяных дам положила своё вечернее платье, и наша линия стала длиннее.

Атмосфера накалялась. Гости веселились и сопровождали игру пошлыми шутками, взаимными подколами. Две линии из одежды, как на перегонки потянулись по комнате, гости обнажались.

Ближе к камину крепкий мужчина показывал свои мышцы на голом торсе, а пузатый дядька подкидывал свой жирный живот, доводя пьяную Дашу в трусах и лифчики до весёлого поросячьего визга.

Добравшись до сцены, две параллельные прямые стали подходить к концу. Команда противников осталось совершенно голой, были семейные трусы на толстяке, но я так поняла, тут уже игра стала напоминать «Слабо?»

Артур, прикрывая своё мужское достоинство, вёл своими бровями, а я уже отдала своё платье в игру. Поставив фужер на полку камина, я расстегнула своё шикарный гипюровый лифчик и положила его на пол. Слышались весёлые восторженные вопли пьяных господ.

Толстый дядька, уже видавший виды, снял свои семейные трусы и сравнял линии.

– Соня, не подведи! – подбадривал меня Артур.

И я не подвела, надеясь только на то, что скрытых камер в доме нет, и мой муж Лёшенька никогда не узнает, что я такое творила.

Сняла трусики и как знамя победы понесла их к линии, при этом держала их пальчиками, потряхивая. Под всеобщий безудержный гогот я положила трусы на пол. У нашей команды оказалось длиннее.

Музыканты неожиданно стали играть зажигательную мелодию, и гости радостно стали разбирать свои вещи. Одевались медленно, потираясь голыми телами и целуясь. У мужчин эрекция, у женщин соски твердеют. Хорошо, что оргией всё это не закончилось, хотя возможно, бывали и такие вечера.

Мне вернули мои серьги и предложили выбрать один из трофеев. Я предпочла подержать в руках часы на цепочке. Внимательно их рассмотрела, а потом подошла к их хозяину.

– Спасибо за игру, – улыбнулась я пузатому дядьке.

– Спасибо, Сонечка, но они ваши. – Он взял меня за руку и подтянул к себе. На ухо шепнул, – Моя фамилия Корягин. Надумаешь продавать заводы, найди меня, я заплачу хорошую цену.

Я натянула контрольную улыбку и всё-таки вернула ему часы.

Завибрировал мой телефон. Я отошла в сторону от толпы, заметив, как напрягся Артур и пристально следит за мной.

– Лядь! Ты в порядке?! – обеспокоенно спрашивал Трэш, а на заднем плане гул машины и какой-то шёпот.

– Да, всё в порядке, у нас в доме званый ужин.

– Слушай внимательно! Ты кинула партнёров из Китая на куеву тучу денег, увильнула от налогов и совершила три тёмные сделки. Ты, как деревенская девушка, позарившаяся на добро, наделала страшных дел. Тебя убьют, единственным наследником станет твой отец. Есть в судебной практике, что наследники не платили по долгам покойного родственника. Сейчас постарайся быть на людях, мы уже едем. Мы вытащим тебя!

– А Лёша? – отчаянно пискнула я.

– Лёшка…

– Леший, бл*дь!!! – заорал в трубку мой любимый муж, и у меня потекли слёзы счастья.

Нашёлся! Мой пупсик, мой сладкий Лёшенька!

– Лёша пока не хочет с тобой говорить, – оторопело прошипел в трубку Трэш. – Они тут бушуют втроём. Держись, Сонька, мы близко!

Я отключила звонок и посмотрела на Артура, который подошёл ко мне. Он хмурился, прожигая меня ледяным взглядом. И мне стало до отчаяния больно. Даже не страшно, а горько.

– Артур, – захлёбывалась я слезами. – Мы ведь так похожи, как близнецы. Неужели, ты не испытываешь ко мне ничего тёплого и родственного?

Он подошёл ко мне впритык, и в мой живот упёрлось дуло холодного пистолета. Он обнял меня за шею, накренился к моему уху.

– Знаешь, как моя мать страдал, когда отец изменял ей с твоей шлюхой-мамашей? – зло шипел он. – Я тебя ненавижу. Ты выброс спермы в пустоту. Ты не человек, а говно, выращенное на помойке. Хватит того, что ты потратила оху*тельную сумму денег на свои развлечения, поберушка. Сейчас улыбаешься и идёшь со мной в кабинет отца. И только рыпнись, пристрелю сразу. И меня даже не посадят, и никто о тебе не вспомнит. Ты никому не нужна, бл*дь подзоборная. Вся в свою мамашу, на всё готовенькое собралась жить.