Его сладкая девочка

— Что?

— На ранних сроках, — она терпеливо повторяет последние слова, а я лихорадочно пытаюсь осознать сказанное. Какая угроза?

— Угроза… чего?

— Выкидыша. Оксана Игоревна, Вы не знали?

Как я могла знать? Значит, Антон все—таки успел? Но… не понимаю, разве так скоро все происходит?

— Сколько времени я здесь? — Последнюю мысль озвучиваю вслух.

— Почти два часа. Нам понадобилось…

— Подождите, — сейчас на второй план уходит вежливость и моя слабость, — разве может беременность наступить так быстро?

— Деточка, для зачатия достаточно одного раза. Современные методы позволяют определить беременность на седьмой день после зачатия. Есть возможности и…

— Как седьмой?

Вот сейчас точно ничего не понимаю. И, кажется, не только я. Врач смотрит на меня как на умалишенную. Еще бы: мало того, что я здесь выгляжу инородным предметом, еще и вопросы задаю тупые. Это пока меня осознанием не накрыло. А ведь уже близко, истерика подступает.

— Ваш срок три—четыре недели. Точнее обычно не говорится, так как проведены были первичные ис…

— Но я не могу! Не могу быть… беременной. Я же… У меня первый… — краснею до корней волос, но продолжаю — … раз… был… месяц назад. Я делала тест и…

— Вы сдавали кровь? — Отрицательно машу головой. Я отчетливо помню одну полоску на пластинке. Через день повторяла, и снова одна полоска. Оба же теста не могли врать?

— Я делала два теста в разные дни. Понимаете… — обрываю себя, вспоминая. — Где моя сумка, здесь? Можете мне ее передать?

Бедная женщина. Как ей тяжело с такой овцой, как я. Но надо исключить ошибки. Может, они тут анализы перепутали?

— Вот. Вытаскиваю из кармашка оба теста. — Спрятала, чтобы выбросить без лишних вопросов, и забыла. — Вот. Оба отрицательные.

Врач берет упаковку, рассматривает и улыбается. Весело так.

— Оксаночка, это тесты на овуляцию. Упаковки похожи, да. А текст обычно никто не читает.

Откидываюсь на подушки. Дура… только мне могло так «повезти»… Учеба, Маруська с Дашкой и… это…

— Судя по Вашей реакции, Вы не ожидали подобного. Не могу не задать вопрос, Оксана Игоревна. — Я вся подбираюсь от серьезного тона, а женщина смотрит в упор. — Вы хотите сохранить плод или же планируете прервать беременность? В последнем случае должна Вас предупредить о негатив…

— Я подумаю. — Пусть думает, что я наглая нахалка, раз в очередной раз перебиваю. — Мне надо подумать.

Она согласно наклоняет голову и больше ничего не говорит. Дает указание медсестре вколоть какое—то лекарство и от двери прощается до утра. Я же упорно рассматриваю стену.

Что мне делать? Что?

Глава 19

Мне снится сон. Снова во сне приходит Егор. Мерещится мне. Не вижу четко его лицо даже за гранью сознания, но ощущаю его присутствие и его запах.

Навязчивая идея.

Образ будет еще долго преследовать, учитывая, в какое положение я попала.

Первым делом, проснувшись, тянусь к телефону. Кто-то заботливо оставил сумку на тумбочке у головы. Хочется думать, что медсестра, а не Антон. Хотя ему я обязана пребыванием здесь.

Набираю подругу и прошу приехать. Знаю, что злоупотребляю её добротой, но сейчас мне совершенно не к кому обратиться. В той, прошлой жизни, я часто выручала ее. Теперь, как она шутит, её очередь.

— Рассказывай, ромашка, как докатилась?

Довольная подруженция устраивается в ногах кровати и готовится слушать. В общих чертах она в курсе обо всем. Кроме той ночи. Пересилив стеснительность выкладываю, как на духу. Потому что не знаю, что делать. Потому что одна сейчас не справлюсь.

— Да уж, Ксюха. Не знаю, что сказать. Сама на чем остановилась?

— Не знаю. Я так растеряна, но адекватно понимаю, что выбор невелик. Я с девчонками еле справляюсь.

Говорю, и самой страшно от слов, которые произношу.

— Еще бы. Ему говорить будешь? Может, деньгами поможет?

— Где я его найду, Мил? Его бабушка на порог не пустит, а я про него больше ничего не знаю. Даже фамилии.

— Ты говорила, видела его у Антона. Если спросить?

— Не уверена, что видела. Мне и сегодня ночью казалось, что он рядом. А вчера я в таком состоянии была, конечностей не чувствовала.

— Ксю, что бы ты ни решила, я поддержу тебя. И помогу, ты же знаешь.

— Знаю, — шепчу еле слышно, — знаю.

Мне страшно от того, что собираюсь сделать, но изменить ничего нельзя. Ответственность за двух маленьких девочек уже лежит на мне, и предать их доверие я просто не могу. Не прощу себе. Хотя я и другое вряд ли смогу простить…

— Мил, сейчас мне надо уйти отсюда. Можешь узнать, сколько надо оплатить и сходить в ломбард? Я думаю, пришло время…

На каждый новый год и день рождения, начиная с десяти лет, папа дарил мне золотое украшение. Ни разу их не носила, но всегда помнила слова отца.

… если настанут трудные времена и нас не будет рядом, у тебя будет небольшая, но подушка безопасности…

Спасибо, папа. Я бережно хранила твои подарки. Лишь однажды воспользовалась, когда тяжело заболела Даша. Теперь вот снова… Только кажется, на самом деле, что золото — это дорого. Совсем нет. Но для помощи хватило.

Антон не обязан оплачивать мое пребывание здесь, да и быть ему обязанной… надеюсь, что больше с ним не увижусь.

— Деньги у меня есть, потом сама сходишь. Собирайся. Ко мне поедешь пока. А я узнаю назначения, систему сама поставлю.

— Вот и пригодились курсы, да? Не зря тебя мама отправляла.

— А то. Если бы не Маруся, вместе бы сейчас учились.

— Про малышек, кстати. Мил…

— Тебе лежать сейчас надо. Звони т. Зое, к ней отвезу. Но сначала ты, ромашка. Белая, как простыня, блин.

Сползаю с кровати и пытаюсь собраться. Вещей у меня нет, кроме тех, в которых сюда попала. Больно колет, что Нина не пришла и не позвонила… хотя ее голос я отчётливо слышала.

Стягиваю больничную рубашку, переодеваюсь. Брюки, топ. Чужая куртка находится на вешалке у входа. Пахнет Антоном. Решаю забрать и ее, потом вместе со всеми вещами передам его сестре.

Телефон мигает пропущенными вызовами и сообщениями от нининого брата. Не читая, удаляю все, занося номер в блэклист. Хватит всего, что уже натворили.