Его сокровище

— Они все были джентльменами, — сказала она, читая меня как открытую книгу.

Я только проворчал в ответ.

— Остальное я забираю, — сказал Ромео, поднимая форму с клубничным тортом.

— Я, черт возьми, убью тебя, — сказал я.

Вот только мне пришлось бы убрать одну руку от Софии, чтобы достать пистолет.

— Наслаждайся, Ромео, — сказала она, посылая ему воздушный поцелуй.

Ублюдок поймал его и подмигнул ей.

— Увидимся завтра вечером.

Он выбежал за дверь с десертом в руке, и София повернулась ко мне.

— Что будет завтра вечером?

Я застонал, прижимаясь лбом к ее.

— Еще одно дело, которое помешает мне привязать тебя к кровати и заниматься с тобой любовью каждый час весь день.

Она прикусила мою губу.

— Помнишь, ты говорил, что мы просто соседи по комнате?

— Я ничего такого не помню.

Она сильнее прикусила мою губу.

— Ромео был прав. Тебе действительно нужно проверить память. Что будет завтра?

— Один из моих капо устраивает вечеринку в честь помолвки своей дочери.

Я замялся, не зная, стоит ли ей рассказывать о своих подозрениях насчет предателя. Я знал, что София заслуживает доверия, но что-то меня удерживало. Я уже ошибался в доверии, и это стоило мне всего.

Ее рука сжала мою куртку.

— Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой?

Ее голос звучал потрясено, между бровями появилась небольшая морщинка.

— Почему нет?

— Ну… я просто не была уверена, захочешь ли ты появиться со мной на публике.

Что-то сдавило мою грудь.

— А почему я должен не хотеть?

Мой голос стал низким, с ноткой предупреждения. Моя жена заерзала и избегала встречи взглядом. Я схватил ее за подбородок, заставив смотреть мне в глаза.

— София.

— Мой отец никогда не хотел, чтобы его видели со мной после того, как я начала пользоваться ходунками. А теперь я в инвалидной коляске.

— Я не твой блять отец, — выдавил я.

Она вздрогнула и быстро заморгала.

— Я знаю. Мне жаль.

Ее нижняя губа начала дрожать, и я почувствовал себя самым большим засранцем в мире.

— Tesoro mio.

Я обнял ее, поднял на руки и понес на диван.

— Ненавижу, что ты хоть на секунду могла подумать, что я буду тебя стыдиться. Ты самая красивая, — я поцеловал ее в лоб, — милая, — я поцеловал ее в нос, — идеальная жена. Я поцеловал ее губы.

— Единственная причина, по которой я не хочу, чтобы ты пошла со мной, заключается в том, что другие мужчины будут смотреть на то, что принадлежит мне.

Ее щеки окрасил красивый румянец.

— Ты смешной.

Я притянул ее для поцелуя, проникая в ее рот и застонав от сладости. Она могла сколько угодно считать меня смешным, но я без колебаний вырву глаза любому мужчине, чей взгляд задержался бы на моей жене.

46

СОФИЯ

Я поправляла платье, глядя в зеркало и ненавидя, как ткань неуклюже собиралась вокруг моего живота и бедер, делая меня еще больше, чем я была.

Сегодняшний вечер был важен. Впервые мы с Маттео должны были появиться на мероприятии Семьи, и я не хотела его опозорить. На мне было одно из платьев, которые мне подарила Сиенна — блестящее, серебристое. Оно казалось волшебным и идеальным в примерочной с ней, но теперь реальность давила на меня.

В голове продолжали звучать жестокие слова отца, который постоянно твердил, что я жалкая. Я представляла, как мать будет указывать на новые складки жира, появившиеся после столького количества выпечки для Маттео и охраны. Будет ли мой муж стыдиться того, что я рядом с ним? Жены Братвы всегда были идеально стройными и очаровательными, стоя рядом со своими мужьями. Я надеялась чувствовать себя уверенной и элегантной на этом ужине, но вместо этого я была грустной и неуклюжей.

Я погладила Нудла по голове.

— Принеси мою сумку.

Он помчался за сумкой с лекарствами у кровати, и положил мне на колени, когда вернулся. Я дала ему лакомство, а затем вытащила обезболивающее, проглотив всухую две таблетки.

Я вздрогнула, когда отражение Маттео появилось позади меня в зеркале и он встретился со мной взглядом темных глаз. Выражение его лица было, как всегда, серьезным, но мне казалось, что я стала лучше улавливать мелкие проявления эмоций на лице мужа. Я рассмотрела его идеально сшитый черный костюм, облегающий мускулистую грудь, и то, как его волосы лениво падали ему на лицо. Мне хотелось провести по ним руками.

Не говоря ни слова, он вытащил из кармана пальто черную бархатную коробочку и положил мне на колени. Его губы скользнули по моей макушке, когда он склонился над моей коляской.

— Это для меня? — спросила я, стараясь сохранить голос холодным, как будто мои внутренности не таяли.

Он просто посмотрел на меня в зеркало.

Я ухмыльнулась и немного подпрыгнула.

— Это для меня.

Я провела пальцами по гладкому бархату и открыла коробочку. Внутри находился изящный серебряный медальон с выгравированными по краю цветами.

— Он прекрасен. — Я запрокинула голову и схватила его за галстук, притянув к себе для поцелуя. — Спасибо, — прошептала я, касаясь губами его губ.

Мой муж снова выпрямился, прочистил горло и поправил галстук. Я сдержала улыбку. Я смутила его.

Он взял ожерелье и застегнул его. Его руки задержались даже после того, как медальон был на шее.

— Он принадлежал моей бабушке.

Моя рука потянулась к медальону и крепко сжала его.

— Спасибо, — сказала я еще раз.

В горле у меня образовался ком. Я не могла поверить, что он считает меня достаточно особенной для такого подарка.

— Не снимай его, — сказал он грубо.

Его челюсть и плечи были напряжены, неподвижны, и я уже знала, что означал это жест.

Он нервничал.

Я склонила голову набок, все еще глядя на него через зеркало.

— Почему? В него встроено устройство слежения или что-то в этом роде? — пошутила я.

Его челюсть сжалась.

— Да.

Это все, что он сказал, скрестив руки на груди и встретив мой пристальный взгляд, словно провоцируя меня бросить ему вызов.

— Хорошо, — сказала я, прикусив внутреннюю часть щеки, чтобы не улыбнуться.