Его строптивая любовь

— Не нахожу! — заявила она, топнув ногой.

— Спускайся к завтраку, — ответила я ещё тише и зашла в святая святых и свою давнюю мечту — личную гардеробную.

— Алеся! — Я услышала, как мама направляется следом и недовольно выдохнула. — Ты слишком многое себе позволяешь!

Переодеваться под её недовольным взглядом не хотела, потому взяла свободное платье и накинула прямо на влажное полотенце, дёрнув последнее за уголок и скинув на пол. Туда же улетело и полотенце, которым я ранее обернула влажные волосы.

Посмотрела на маму. Она застыла в дверном проёме, вцепившись руками в косяки и заблокировав тем выход. Глаза бешеные, крылья носа раздуваются. Ненавидит, когда ей перечат.

— Нам пора спускаться к завтраку, — произнесла, игнорируя её вопли.

Не знаю, отчего я вдруг взялась подражать Рагнару, но и тон, и сухое безразличие в голосе звучали точь–в–точь.

— С мокрой головой? — фыркнула мама.

Расправила плечи, приподняла подбородок, будто разговаривала с противником, в присутствии которого нельзя дать слабину, а затем пошла на выход, словно он не был загорожен хрупким, но полным решимости не выпустить меня женским телом.

Не сбавлять шаг.

Не позволять эмоциям отразиться на лице.

Не отвечать.

Я в своём праве. В своём доме. Здесь я главная. Моё слово имеет вес. Я — тёмная, и никто мне не указ.

Кровь забурлила жидким огнём в венах, насытилась ледяной тьмой, превратилась в раскалённую смолу. Движения стали плавными, текущими и вместе с тем безжалостно–целеустремлёнными, решительными. Взгляд прояснился, я видела каждую морщинку на красивом лице матери.

Она отступила, позволив мне проплыть мимо с невозмутимым видом. Я же неспешно вышла в гостиную, а затем и в коридор, постучала в дверь брата.

Тук.

Тук.

Тук.

Никакой спешки. Плавные, размеренные движения.

— Алессаль? — удивился тот. Однако, увидев за моей спиной маму, понял, в каком я состоянии и пропустил к себе. — Проходи, я сейчас разберусь с галстуком и просушу твои волосы. Доброе утро, леди Фогрейв, — поздоровался он с моей мамой и закрыл дверь практически перед её носом.

А ведь мамуля уже очнулась и наверняка планировала кинуться в атаку! Хорошо, что я пошла к Рагнару, а не в столовую. Мне требовалась передышка. Кажется, сила взбунтовалась и могла проявиться, выдав меня с головой.

Выдохнула, закрыла глаза, обращаясь к Огню и Тьме, благодаря за то, что выступили единым фронтом против мамули, поддержали, как никто и никогда. Позволили сохранить лицо и немного её запугать. Лишь затем переключилась в свой обычный «человеческий» режим.

— Я думала, мы с ней поговорим во второй половине дня и не была готова к раннему визиту, — призналась шёпотом, поднимая взгляд на брата, который стоял по мне почти вплотную.

— Она нас не слышит, — сказал Рагнар, кивая на дверь. — Завяжи мне галстук, пожалуйста, я так красиво не умею.

— Естественно! — фыркнула, забирая согретую его пальцами длинную шёлковую ленту синего цвета. — На Земле я научилась всё красиво упаковывать, расставлять и украшать.

— У тебя отлично выходит, — похвалил брат, усаживаясь на ближайшую к нам поверхность — небольшой столик, и приподнимая подбородок, чтобы мне было удобнее.

Посмотрела на этого красавчика с небесно–голубыми глазами и ахнула от осознания одного просто факта, который прежде совсем не приходил мне в голову. Да он меня соблазняет! А я, бестолочь наивная, даже не понимаю!

И всё это его внимание! Забота, тепло, которым он меня окружил!

Потому он так резко изменился в лучшую сторону. Потому шутит, носит на руках, защищает и всячески поддразнивает! Он хочет затащить меня в постель и подготавливает! Быть милым, весёлым и обаятельным — это классическое мужское поведение, когда ему что–то от тебя надо!

Танька не раз обращала моё внимание на поведение знакомых парней. Они могли быть законченными паршивцами и негодяями, но в режиме охоты на очередную красотку всегда производили невероятно классное впечатление. Ненадолго.

Похоже, Рагнару ничто человеческое не чуждо. За лето он справился с негативными чувствами к падчерице отца, понял, что я — такая же пешка в чьих–то играх, как и он, а потому перестал считать меня врагом и рассмотрел во мне женщину.

Или…

Если вспомнить намёки на детей, картинка меняется в ещё более страшную сторону! Я — огненная тёмная, достойная пара даже для повелителя, мои дети усилят род Фогрейвов.

Он что, на самом деле планирует на мне жениться и сделать хозяйкой дома по праву?!

Сердце ушло в пятки.

— Снова испугалась, — заметил мужчина без улыбки. — И чего? Мыслей! Алессаль, ты вновь себе надумала того, чего нет, и теперь нервничаешь.

— Откуда ты знаешь, о чём я думаю? — огрызнулась, быстро завязывая галстук и расправляя морщинки на ткани. — Готово. Теперь твоя очередь.

Развернулась спиной, намекая, что пора заняться моей шевелюрой, однако горячие руки коснулись не волос, а талии, а затем и вовсе совершили немыслимое — мягко огибая изгибы, спустились на бёдра.

В следующее мгновение я стояла в трёх метрах от бесстыжего братца и гневно сверкала глазами. Как отскочила и не помню.

— С ума сошёл?!

— Прости, не удержался, — без капли искренности в голосе заявил Рагнар, поднимаясь.

— Мне это не нравится, — проговорила, отступая на шаг, когда он двинулся в мою сторону.

Глаза брата моментально изменили цвет. Безжалостный и холодный голубой сменился огненными всполохами, которые растворились в бесконечной тьме стремительно расширяющихся зрачков.

Перед лицом опасности я всегда становилась собранной и мозговитой, вот и сейчас словно вынырнула из плотного тумана мужского очарования, посмотрела на брата трезвым взглядом.

— Ты… Рагнар, у тебя глаза звериные! — прошептала, хлопая ресницами. Не от страха! Поражаясь собственной глупости! Как можно быть такой невнимательной? Почему я не раз думала о его глазах, но не разбиралась с загадочным эффектом до конца?

— Ха, — выдал он, в доли секунды преодолевая разделяющее нас расстояние.