Его забавы, ее заботы

— «Главному управляющему следовало бы в скором времени отработать со мной ночную смену».

Он отложил в сторону то, что просматривал:

— Кто это написал?

— Извини, оно не подписано.

Прищурившись, он спросил:

— Ты думаешь, меня заботит, подписано оно или нет? Ты думаешь, мне интересно развитие этой «идеи»?

Она не знала, как ему ответить: за легкостью его вопроса она почувствовала серьезность.

Он наклонился над столом, вглядываясь в ее лицо:

— Ты думаешь, Бриана, я польщен вниманием или возбужден?

Она пожала плечами:

— Не знаю. Почему бы и нет?

Сардоническая улыбка скривила его губы:

— Мой дед получает предложения, подобные этому, от женщин моложе тебя. Моя семидесятилетняя, прикованная к постели тетушка завалена любовными письмами. Сколько я себя помню, каждый член знаменитой семьи Роулендов получает массу предложений любого сорта. — Упершись локтями в стол, он сцепил пальцы под подбородком. — Что, как ты думаешь, было бы со всеми этими поклонницами после того, как я уделил бы им внимание?

Пораженная цинизмом, какого прежде в нем не замечала, она удивленно спросила:

— Ты считаешь, это из-за ваших денег?

Откинувшись на спинку, он пожал плечами, его цинизм был сродни равнодушию.

— Деньги, власть, дурная слава или только обычай старого доброго времени. Не уверен, что этому нужно сопротивляться. — К ее облегчению, в его глазах опять мелькнул намек на озорство. — Ну и конечно, есть такие, кто действительно сражен моей внешней привлекательностью.

— Я рада, — прошептала она, приняв к сведению и это.

Он внимательно посмотрел на нее, выражение его лица опять стало напряженным:

— Единственная, кого я хочу, это ты, Бриана. Сегодня вечером.

Она попятилась от него. Это был человек, от которого она бегала все эти годы, чей грешный, пристальный взгляд всегда вызывал учащение ее пульса.

— Я… у меня много работы сегодня вечером. Очень много.

— Так и сделаем. Мне нужно встретиться с компьютерщиками. На это уйдет некоторое время. Я зайду за тобой.

— Я слишком устану. Очень тяжелый день.

— Мы примем горячий душ, я сделаю тебе массаж.

Это звучало волнующе. Она в легкой панике покачала головой и поднялась.

— Я, возможно, завалюсь спать раньше, чем ты освободишься.

— Тогда я завалюсь спать с тобой.

Ее обуревали противоречивые чувства — ей очень хотелось всего того, о чем он говорил.

— Не сегодня. — Она повернулась к дверям. — Я лучше просмотрю дома бумаги. — И поспешно отступила в свой кабинет.

Заталкивая папки в кейс, она обнаружила, что Джейк стоит в дверях и наблюдает за ней.

— Это имеет какое-нибудь отношение к той «сдержанности», с которой я обещал помочь тебе расстаться?

— Нет. Нисколько.

Он подошел ближе:

— Прошлой ночью я не обнаружил никакой сдержанности.

Ее лицо вспыхнуло, и она признала:

— Я тоже. — И выдавила жалкую улыбку. — Ты должен был помогать мне, Джейк, только потому, что обещал. Я справилась, спасибо. — Она защелкнула кейс и сдернула с вешалки пальто.

Он взял ее за плечи, согревая, обнимая ее.

— Ты испугалась и убежала. Я хочу знать, почему.

— Я не убегала. Я просто…

— Устала, — закончил он. Медленно скользнув руками по ее спине, он прижал ее к своему крепкому мускулистому телу. — Позвольте доктору Джейку вылечить вас, — прошептал он и поцеловал ее в уголок губ.

Ее колени начали дрожать. Он крепче обнял ее и поцеловал со страстью, сразу взвинтившей ее. Она обвила его руками и поцеловала так, что извлекла его глубокий стон. Он с трудом, но оторвался от нее; глаза лихорадочно горели, а шепот прозвучал даже грубо:

— Я буду у тебя к девяти.

Глава восьмая

Работа с компьютерной группой заняла у Джейка больше времени, чем он рассчитывал, и он подъехал к дому Брианы, не уверенный, что она его примет. Их поцелуй в офисе оставил в нем чувство неутоленного голода, но она с самого начала не одобряла его визит, и потому его задержка была совершенно некстати.

Открой мне дверь, Бриана. Он постучал и застыл на крыльце перед дверью. Открой мне.

Теплый, густой и сочный аромат донесся до него, когда дверь открылась. Она была одета в джинсы и мягкий персикового цвета свитер, волосы распущены по плечам, в глазах настороженность. Тем не менее она разрешила ему войти и провела на кухню, где готовился ужин, курица с рисом. Он уже забыл вкус домашней пищи.

Его тронуло, что она думала о нем — не голоден ли. А он и был голоден, потому что, стремясь к ней, не хотел тратить время и где-то задерживаться.

Пока он ел, они перекинулись всего несколькими словами. Она сидела рядом с ним за столом, тихонько вертела бокал с вином и старательно избегала его взгляда. Она выглядела такой мягкой и беззащитной и была так хороша, что он с трудом глотал пищу. Он только удивился, что ей нужно вино, чтобы расслабиться, и сам сделал глубокий глоток из бокала, наполненного ею, надеясь, что вино поможет и ему.

Сегодня он спешить не хотел.

Он начал с душа. Сначала, входя в ванную в белом ворсистом халате, затянутом узким пояском, она испуганно колебалась. Зная, что она наблюдает за ним, он раздевался намеренно неторопливо: снял рубашку, джинсы, нижнее белье. Его вожделение явило себя самым откровенным образом. Она, покраснев, отвела глаза в сторону.

— Сними халат, — попросил он сдавленным шепотом.

Пар от бегущей горячей воды окутал ее сказочным туманом. Бриана, склонив голову, старалась развязать поясок, при этом волосы упали ей на глаза, а пальцы дрожали, не справляясь с узлом: его плотное, мускулистое тело было таким загорелым, огромным и мощным в своей наготе. Она знала силу этого тела и его власть над собой.

Преодолевая застенчивость, в ней нарастало желание. Она скинула халат на пол.

На его руках и груди перекатывались мускулы, внимательный взгляд потемнел, изучая ее и наливаясь зноем.

— Иди сюда.

Она приблизилась. Он втянул ее в пульсирующее тепло душа, потом стал осторожно намыливать каждый изгиб, каждую впадинку ее тела. Его тяжелые, медленные руки разжигали огонь в ее крови, ей это нравилось, и она в свою очередь начала намыливать его мускулистые руки и грудь, его поджарые бедра и живот и… ниже.