Его

– Я не из тех ублюдков в костюмах, которые будут улыбаться тебе и смотреть в другую сторону, Бетани. – Он подошел так близко, что она почувствовала, как его пропитанное алкоголем дыхание касается ее губ. Возможно, она могла бы списать свою смелость на то, что почувствовала, как тепло алкоголя движется по ее венам. Так или иначе, ситуация обострилась до опасного пика. И сейчас она имела дело с последствиями его гнева, который сама и вызвала.

Он отпустил ее с рычанием и начал ходить в нескольких футах от нее. Эйб был похож на животное в клетке, готовое к атаке, и Бетани уже задумывалась о том, что пора использовать свои выдуманные крылья. Она могла услышать звуки, которые издавал Эйб, от раненого животного, но не от человека. Бетани оглядела кухню в поисках чего-нибудь, что было бы можно использовать в качестве оружия, хотя она делала это всякий раз, когда он выходил из хижины, и уже знала, что ничего нет. Всего лишь несколько дешевых кастрюль и сковородок, пластиковой посуды и деревянных ложек, Эйб успешно защитил жилище от узников. Внезапно он остановился и посмотрел в ее сторону. Бетани видела, как он продолжал сжимать и разжимать кулаки, видела заживающие раны на костяшках пальцев от недавнего удара, и задалась вопросом, будет ли она следующей. А еще она видела, как эрекция натянула ткань его черных брюк-карго. Он был опасен и зол, и это ее заводило.

– Если ты собрался сделать это, то делай. – Бетани сглотнула. – Ты меня не напугаешь. – Это было явной ложью. И Эйб усмехнулся, но усмешка получилась высокомерной, из разряда тех, что говорили «я знаю, что ты обманываешь».

– Можешь повторять себе подобное, если от этого тебе становится легче… – Он подошел к ней ближе на шаг. – Давай, черт возьми, кричи так громко, как только сможешь. Но мы-то с тобой знаем правду. – Он оскалился, и Бетани начало неудержимо трясти, но это было не только из-за страха, который он вызывал внутри нее. Он возбуждал ее этой павлиньей демонстрацией высокомерия, доминирования и всеобъемлющего негодования.

– Пошел. Ты. Как на счет того, чтобы забыть прошлое и принять будущее? – Слова исходили из нее, как будто она была совершенно другим человеком, а не прикованной к стене узницей этого мужчины в данный момент. Он зарычал, да, именно зарычал на нее, а потом они слились в клубке конечностей, гневных поцелуев, вцепившись в волосы друг друга. Они оба были рьяными участниками: он тянул пряди ее волос до тех пор, пока боль не обожгла ее черепную коробку, но и она делала то же самое с ним. Его волосы были слишком короткими, чтобы их можно было по-настоящему дернуть, но Бетани царапала ногтями его голову, хваталась за них на затылке и мычала, когда он снова рычал и кусал ее губу.

– Опять, сука, дразнишь. – Он дернул ее голову назад, схватив за волосы так, что Бетани охнула. – Твое отношение скачет от горячего к холодному, от отстраненного к… этому. – Он посмотрел на ее губы, а затем снова завладел ими. – Мне следует наказать тебя, не прикасаясь к твоему телу, не показывая, как сильно я тебя хочу. – Второй рукой он потянулся, пока не схватил ее запястье. Эйб переместил руку вниз, пока она не оказалась между их телами и прямо над его членом. – Ты чувствуешь, что ты со мной делаешь? Ты просто дразнишь мой член. – Он сказал это так сердито, как будто хотел причинить ей боль за то, что она заставила его чувствовать.

Что ж, хорошо, потому что она хотела, чтобы ему было также больно, как и ей.

– Мне следовало бы отвести тебя в комнату и бросить на кровать. – Эйб отстранился, не отпуская ее волосы. – Следовало сорвать с тебя одежду, пока твое тело и гребаная душа не обнажатся для меня полностью. – Он запрокинул ее голову еще сильнее, пока слезы не потекли по ее щекам. Эйб наклонился и провел языком по ее левой щеке, а потом проделал то же самое с правой. Он слизывал ее слезы, проклиная каждый свой поступок и продолжая тереться членом о ее живот.

– Ты достал меня своими угрозами, мне надоело ходить на привязи как гребаное животное. – Бетани оскалилась на него, но когда Эйб зловеще рассмеялся, потеряла силы. – Ты не сможешь меня заставить, засранец.

– Ошибаешься, Бетани, и ты вот-вот поймешь, что все мои угрозы лишь для твоей безопасности. – Его рука все еще была в ее волосах, он развернулся и направился к тому месту, где замок цепи держал ее прикованной к стене. Эйб потянул ее за волосы, и Бетани, спотыкаясь, пошла вперед. Она не должна была возбудиться от этого или больного и унизительного обращения. Но она была возбуждена, боже, она была такой мокрой, и от этого ненавидела и желала его еще больше.

ГЛАВА 8

Одной рукой Эйб держал цепь, а другой – сжимал ее предплечье. Он вел их в спальню, она, скорее всего, принадлежала ему. Девушка так решила не только потому, что это была единственная комната в хижине, которую она не видела, но и потому, что помещение было настолько мрачным, как и он сам. Он толкнул ее через комнату с такой силой, что девушка, споткнувшись, упала животом на кровать. Но Бетани не собиралась добровольно мириться с таким уязвимым положением. Она быстро повернулась, и теперь сидела на кровати, сжимая тонкое одеяло под собой. Эйб расхаживал по комнате, но постоянно глядел лишь на нее. Она заметила, что он бросил взгляд на ее грудь. Девушка посмотрела вниз и увидела, насколько твердыми они были и диву давалась, как еще они не прорвали ткань. Бетани быстро прикрыла грудь предплечьем, пытаясь укрыть от его взора свое возбуждение.

– Убери нахрен свою руку, – прорычал он. – Тебе от меня не спрятаться.

– Ты говорил, что не станешь принуждать меня.

Она произнесла эти слова шепотом, но не из-за страха, скорее, от нарастающего внутри столь неопределенного желания.

– И не буду, но я сказал тебе, что ты принадлежишь мне, а это значит, что я буду смотреть на тебя так долго, и так часто, как захочу. – Наступила минута молчания. – Ну же, убирай свою гребаную руку.

Словно она была марионеткой, а он кукловодом, поэтому она опустила руку по его команде. Грудь вздымалась и опускалась, когда она втягивала в легкие воздух, но его словно было недостаточно. Каждая эрогенная зона ее тела покалывала, когда он наблюдал за ней, и когда он сделал шаг в ее сторону, жар в ее теле лишь усилился.

– Снимай рубашку. – Он остановился в нескольких футах от нее, разжимая и сжимая руки в кулаки.

Конечно, внутри нее пищал слабый голосок, который уговаривал сражаться и не сдаваться, но второй голос, посильнее, тот, который желал, чтобы это чудовище изнасиловало ее, приказывал первому голосу заткнуться. Бетани взялась за край рубашки и стянула ее через голову. Воздух был прохладным, и она покрылась гусиной кожей. И конечно, Бетани была напугана, но то, как он смотрел на нее, как будто она была единственной женщиной на планете, вызывало у нее какое-то одурманивающее чувство. Она была под кайфом, пьяна, одурманена и, хотя все эти вещи были по сути одним и тем же, она чувствовала, что все они были единым живым дышащим существом внутри нее.

Его взгляд был осязаемым, будто он протягивал невидимые руки и гладил ее кожу на расстоянии. Похоже, с ней было что-то не так, потому что она отчаянно желала этого… хотела его.

– Штаны тоже снимай. – Голос словно был вовсе не его, и она могла бы поклясться, что Эйб еле держал себя в руках.

Словно он контролировал ее невидимыми нитями, девушка встала и спустила брюки вместе с трусиками. Внезапно ей стало очень холодно, но затем ее охватил жар. Капли пота, похожие на росу, покрыли ее тело, и стало еще хуже, когда Эйб сделал последний шаг в ее сторону.

– Видела бы ты себя сейчас.

И она слышала в его голосе желание, и ее снова охватил жар. Это было неправильным во многих отношениях, но, в конце концов, Бетани осознала, что только другим людям это покажется неправильным. А ей было очень хорошо, так легко и комфортно с ним, и пусть все это было достаточно запутанным, но могла ли она отрицать то, что она на самом деле чувствовала? Эйб подошел ближе, наклонился, чтобы схватить цепь, и направился к стене, чтобы снова зафиксировать ее. В этот момент волна возбуждения покинула девушку, когда она увидела, как он защелкивает замок, чтобы она оставалась в том месте, где ему было нужно. Слегка подул сквозняк, и она ощутила темный и пряный запах Эйба. Это был аромат, который она чувствовала всегда, когда он приближался, и от этого запаха ее трусики всегда становились мокрыми. И в этот раз все произошло так же, и хотя Бетани уже и так была возбуждена, именно от этого она стала еще влажнее.