Его

Она дернула ногой, и послышался звон цепи. Эйб не обернулся к ней, но Бетани заметила, как заходили его желваки, что никоим образом не было связано с пережевыванием еды. Прокрутив вилку по тарелке, она собрала спагетти и отправила порцию в рот. Кто бы знал, что, оказывается, он так хорошо готовит? Ублюдок. Последнее, что ей хотелось бы чувствовать, - это благодарность к этому мужчине за что-либо. Но она держала язык за зубами, и съела все, что смогла. Отодвинула тарелку от себя, закончив обедать, откинулась на спинку дивана и посмотрела на него. Он закончил есть за несколько минут до нее, и все это время Бетани ощущала внимательный взгляд, следящий за тем, как она ест. Девушка не собиралась позволить ему себя нервировать, по крайней мере, не больше чем прежде. Он повернулся к ней так, чтобы она была в его поле зрения, и они молча смотрели друг на друга некоторое время. Мог ли он слышать, как громко сейчас билось ее сердце? Оно стучало так сильно, что казалось вот-вот разорвет грудную клетку.

– Итак, задавай вопросы, Бетани.

В комнате стало очень тихо. И она ненавидела его невозмутимость. Чему удивляться? Именно она была посажена на цепь, как бешеная собака, и эта ситуация скорее всего была плодом его извращенной фантазии.

– Зачем ты сделал это?
– Этот вопрос показался достаточно безопасным, чтобы задать его в первую очередь.

– Я уже говорил тебе. Я увидел тебя, захотел и, в конце концов, забрал.

Боже, он сказал это таким холодным тоном, что у Бетани побежали мурашки.

– Ты похитил меня потому, что хотел?

Это был прямолинейный ответ, но он не имел никакого смысла.

– Да.

– Но ты же начальник охраны моего отца. Он же доверял тебе свою жизнь!

Эйб заскрипел зубами, скрежет был слышен на всю комнату.

– Но он же до сих пор жив, не так ли? Никто не причинил ему вреда, пока он был под моей защитой, ничего более угроз.

В его голосе появились глухие и глубокие ноты, и она поняла: этот разговор уводил их от того, о чем бы следовало поговорить.

– Что ты собираешься со мной делать?
– Она ненавидела себя за этот вопрос, потому что не хотела слышать на него ответ.

– То, что и собирался делать с тобой.
– Он откинулся на спинку кресла и ничего не говорил в течение нескольких секунд.

Бетани почувствовала, как похолодело все внутри от такого заявления.

– Ты планируешь держать меня взаперти в этом доме?

– Да, это именно то, что я запланировал.
– Он поддался вперед и уперся локтями о колени.
– Это мои планы на ближайшее время.
– Испепеляя меня пристальным взглядом, он произнес: - Пока я не начну доверять тебе.

– А что потом?

Сердце билось практически в горле, от волнения ей становилось все труднее дышать.

– А потом мы начнем нашу жизнь вместе.

Она покачала головой. Скорее это был спонтанный ответ, нежели ответ на его заявление.

– Я не хочу тебя. Не хочу всего этого.
– Последние слова были лишь тихим, еле слышным выдохом.

– Хочешь.
– Ни тени улыбки, никакого проявления эмоций.

Бетани не стала спорить по этому поводу и вместо этого, наконец, решила задать следующий вопрос.

– Ты сказал, что не будешь насиловать меня, это правда?
– Она практически прямо сделала это заявление и выдохнула, заметив его утвердительный кивок. Боже, как хотелось прочитать хоть какие-нибудь его эмоции, но он оставался твердым и холодным, как камень.

– Я не насилую женщин.

– Мои родные будут искать меня и обязательно найдут.
– Бетани с трудом сглотнула. Ей казалось, что она повторялась, но ей ничего не оставалось, поскольку он не давал ей прямые ответы на вопросы.
– Ты знаешь, у них есть деньги и они не остановятся, пока не найдут меня.
– Она даже выпрямила спину, пытаясь казаться сильнее, но в душе оставалась все та же мучительная слабость.
– У Стивена тоже есть деньги, и я выхожу за него замуж через несколько месяцев.
– После этих слов словно грозовое облако затмило воздух над его головой, и в комнате стало значительно холоднее. Она поняла, что нужно остановиться.

– Я расскажу тебе, кто я такой на самом деле. И если даже они найдут тебя, я тебя не отдам.

У Бетани все внутри сжалось. В голове появилась уйма ужаснейших домыслов о его секретах.

– Я родился никем и ни с чем. Когда меня нашли в темном проулке за борделем, то меня спросили, смогу ли я направить свою энергию во что-нибудь другое. И я воспользовался моментом.
– В его голосе слышались сильные эмоции, и это была ярость.
– Моя мать была проституткой, моим отцом - тот, кто изнасиловал ее. К слову, моя мать ненавидела меня и причины, из-за которых я появился на свет. Я был бременем для нее, напоминанием о грязи в ее жизни и последствиях ее беспутного выбора.
– Он наклонился совсем близко к девушке, и Бетани почувствовала, как расширились ее глаза.
– И если я говорю «Я не насилую женщин», я именно это имею в виду, но это не означает, что я поспособствую тому, чтобы ты раскрыла глаза и посмотрела на то, что перед тобой.

Бетани не знала, что сказать, и хотя не хотела симпатизировать мужчине, который держал ее в плену, но была человеком и могла лишь представить, как жил и мучился ребенок в таких условиях.

– Меня научили ужасным вещам, по мнению некоторых, но они и вылепили мою манеру скрывать эмоции и держать под контролем бизнес.

– О каком бизнесе речь?

Он не сразу ответил ей, сначала долго смотрел своим внимательным пытливым взглядом.
– Этот мир сожрет тебя, Бетани, даже глазом не моргнув.
– Протянув руку, он убрал прядь волос с ее лица.
– Я знаю, каково это, родиться чужим в этом мире, жить в мире, где ты никому не нужен. Я боролся ежедневно, чтобы выжить, видел смерть, насилие, наркотики и плохое обращение, которые я никогда не пожелаю, чтобы ты видела.
– Он обнажал перед ней душу, показывая ту свою сторону, которую за прошлый год так тщательно скрывал. У этого мужчины было много шрамов от секретов, которые она никогда не познает.
– Как я могу сказать тебе Бетани, что я хороший человек?

Его глаза такие черные, блестящие, реальные. Она одновременно любила и ненавидела это влечение к нему, но все еще продолжала пристально смотреть на него, разглядывая рельеф мышц, то, как короткие черные волосы едва касались лба, квадратный подбородок, выдающий его мужественность. Этот мужчина был по-настоящему смертельно опасен, и не только в плане убийства.

– Нет, я совсем не хороший человек. Бетани, это правда, я слишком далек от идеала хорошего человека.

– Но я не твоя. Если бы ты просто поговорил со мной, может бать, мы бы и начали наши отношения…

Он отрицательно затряс головой, не давая закончить фразу.

– Я похож на обычного мужика, который знакомится и приглашает женщин на свидания, курит сигары и попивает виски с их отцами?
– Он приподнял темную бровь, почти насмешливо.
– Я наемный убийца, Бетани, и я настойчиво прошу тебя принять тот факт, что мужчина, который сидит прямо перед тобой, уже считает тебя своей.

Она смахнула слезы, не понимая, почему опять плачет. Ее эмоции казались дикими и сумасшедшими.

– Нет. Я никогда не буду с мужчиной, который способен на…

А затем он уже придавил ее сверху, прежде чем она успела понять, что он собирался сделать. Он использовал всю тяжесть торса, чтобы придавить ее к дивану, и лечь между ее бедер. Она открыла рот для истошного крика, но он запечатал его ладонью. Бетани дышала носом, вдох-выдох, все чаще и чаще, пока перед глазами не появились звездочки.

– Успокойся!

Она часто заморгала, отгоняя дурноту, понимая, что должна сосредоточиться, потому что одна лишь мысль о том, что она могла потерять сознание, когда он лежал на ней в явно возбужденном состоянии, была пугающей.