Эгоист

Кадр седьмой: Егор пытается договориться с громилой-охранником, который, словно Цербер, охранял вход в подпольное казино. На шее Костяна висит розовая накидка, от перьев которой он старательно отплевывается.

Кадр восьмой: Лёха советует нам не ставить на красное и тут же сам себе противоречит.

Кадр девятый: у нашего, характерно шатающегося — или это у меня в глазах рябит? — оппонента за покерным столом закончились фишки, и он уверенной рукой вбрасывает в общую кучу ключи от машины. Лёха возмущается, что это нечестно, и вбрасывает туда же свой левый кроссовок…

Дальше — полный провал…

Веки разлеплялись целую вечность и весьма неохотно. По ощущениям казалось, что вчера вместо алкоголя мы всю ночь пили ракетное топливо: я был вполне себе в адеквате, но внутри чувствовал себя как-то гаденько. Голова трещала так, что хотелось попросту отсечь её себе топором. Поясницу тоже можно было бы отпилить, а вместе с ней ещё и шею, и задницу. В ушах звенел набат, призывая к утренней молитве…

Что за херню мы вчера творили и, самое главное, где?! Хоть бы адреса запомнил, чтобы больше не показываться в тех заведениях… А то вот так случайно заглянешь туда уже трезвый, а на стене в почётной рамке твоё фото с надписью «К посещению не желателен!»…

Наконец-то глаза мои открылись, но по мере того, как я приходил в себя, они открывались всё больше, пока чуть не вывалились из орбит.

На передних сидениях, прижавшись друг к другу, дрыхли Егор и Макс. Ни дать, ни взять — молодожёны после первой брачной ночи: на обоих только джинсы и наручные часы. Заметив на их шеях засосы, я косился на друзей уже с подозрением.

Заднее сиденье было разложено. Костян и Лёха лежали поперёк вольтом, один — на спине, второй — на животе; первый при этом закинул правую ногу на подголовник Максового сиденья. Я лежал на заднем сиденье вдоль; моя голова покоилась на спине Лёхи, а ноги — на животе у Костяна. Ещё бы моя бренная задница не ныла! Мы втроём вроде были полностью одеты, только Лёха где-то потерял свой левый кроссовок.

Я попытался размять затёкшие мышцы, попутно раздавая направо и налево лещей товарищам. Закинул в себя три стопки, ничего не скажешь!

Раскочегарить парней оказалось делом нелёгким, но выражения, застывшие на их лицах, надо было видеть: микс из шока и непонимания. Жаль, камеры не было под рукой: забытые всеми, наши телефоны валялись в бардачках машин.

Меня обдало холодным потом, едва я подумал про машины. В тачке Егора не должно было быть столько места для нас пятерых. Растолкав друзей, я вывалился на свежий воздух, который окончательно привёл меня в чувство, и застонал: машина не наша! Даже ни у кого из наших родителей не было похожего автомобиля. Тем более, битого… Или это постарались уже мы?

Парни удивлённо озирались по сторонам, кто-то на ходу торопился одеться, но итог был неизменным: со всех сторон вглядываясь в автомобиль, мы пытались вспомнить, где его взяли.

Но вот сознание начинает проясняться, и мы частично вспоминаем события минувшего вечера и ночи, облегчённо выдохнув.

Макс тут же «для вида» получил по роже, чтобы впредь ему неповадно было спаивать меня посреди учебной недели. Вспомнив про учёбу, я тут же бросаю взгляд на часы и удивляюсь тому, что наша братия ещё вполне себе успевает на пары. Если учитывать, что мы знатно прокутили большую часть ночи, можно сказать, что мы отделались малой кровью. Да и, к тому же, как ни крути, нужный эффект был достигнут: за последние девять с половиной часов я ни разу не вспомнил о Ксюше.

Шутливо передравшись, мы забрались обратно в машину и направились к боулинг-клубу, на парковке которого оставили свои машины. Оттуда мы разъехались в разные стороны, решив временно оставить внедорожник там: сейчас не было времени разбираться, кто именно выиграл данный «трофей».

На моё появление родители никак не отреагировали: если к ним до сих пор не нагрянул ОМОН, значит, я был хорошим мальчиком. Ну, или, по крайней мере, мне повезло.

Наскоро приняв душ, я переоделся в чистые вещи, даже не глядя, что именно это было, опустошил бутылку минералки и отправился на учёбу.

Пьяный дурман окончательно меня отпустил, и мысли о брюнетке снова взорвали мой мозг: что она ответит мне на моё предложение?

Внезапно меня, словно вспышка, посетила мысль слегка повлиять на выбор Ксюши. Показать ей, что она может потерять, если решит отступить. Я не собираюсь соблазнять её целый месяц, потому что уверен в том, что она не выдержит. Я хочу просто приподнять для неё завесу. Слегка.

«Это будет нечестно».

Да, чёрт возьми, я и не обещал, что буду добиваться её честными путями.

Улыбнувшись, я прибавил газу.

5. Ксения

За всю ночь я так и не сомкнула глаз, потому что, стоило мне это сделать, как тут же возникал образ Кирилла: его сильные руки, ласковые пальцы, обжигающее дыхание…

К тому времени, как я добралась до универа, мои нервы были натянуты, словно гитарная струна. Я ожидала в любой момент наткнуться на возмутителя моего спокойствия, но, к счастью, Кирилл так и не попался на моём пути.

Однако и в аудитории выдохнуть свободно я не могла. Хоть времени подумать у меня и было предостаточно, всё же я так и не решила, стоит ли соглашаться на предложение парня. А всё потому, что я боялась его и хотела одновременно. И меня очень пугало, что второе перевешивало.

Чтобы хоть как-то отвлечься, я стала вслушиваться в монотонную речь преподавателя, и, кажется, даже что-то записывала, так что к концу пары смогла более или менее нормально дышать.

Из аудитории выходила осторожно, чтобы не дай Бог снова кого-нибудь не задеть. Как показал опыт, после каждого столкновения я оказываюсь в руках Романова, что загодя не сулит ничего хорошего.

Но, как оказалось, сегодня для этого столкновение мне не понадобилось. Едва повернув в нужную мне сторону, я застыла столбом.

Прямо напротив меня шагах в десяти стоял Кирилл. Его левая рука покоилась в кармане джинсов, а пальцы правой сжимали розу нежно-розового цвета. Даже на таком расстоянии я поймала его взгляд из-под полуопущенных ресниц.

Как только окружающие поняли, что Романов здесь ради меня, движение в коридоре прекратилось, и повисла мёртвая тишина. Казалось, удары моего гулко бьющегося сердца были слышны даже в другом крыле учебного корпуса. Но больше всего меня смущали удивлённые взгляды студентов, прожигающие во мне дыры.

Я уткнулась лицом в ладони и тихонько застонала. Вот обязательно было устраивать это показательное выступление?!

Обречённо вздохнув, я убрала руки, которые безвольно повисли по швам, но головы так и не подняла. В звенящей тишине послышались уверенные шаги, которые, как я знала наверняка, принадлежали Кириллу, и вскоре моему взору предстала пара белоснежных кроссовок.

Вот его левая рука выскальзывает из кармана, и я прикрываю глаза, догадываясь, что будет дальше. Его тёплые пальцы мягко прикасаются к моему подбородку, заставляя поднять голову, что я и делаю.