Егор Смирнов: каникулы в СССР. Том 1

— Посмотрите-ка на него! — бодро воскликнул тот, что постарше. — Развалился, как начальник, и ухом не ведет! Аркашка! Как же это тебя угораздило, старый ты пень?! — И он, несмотря на несмелые предостережения доктора, полез обниматься.

Смачно поцеловав Аркадия Михайловича в обе щеки, он, наконец, отстранился и еще раз с сияющей улыбкой оглядел пациента.

— Ничего, Михалыч, мы с тобой всю войну прошли. А это все пустяки. Мы еще с тобой станцуем. — И дед задорно притопнул ногой. — Я как услышал, что ты учудил, сразу к тебе. Вот и Володьку прихватил. Помнишь его? — И он показал на своего спутника.

— Как же не помнить. Еще совсем мелким шпингалетом на руках его таскал, когда у тебя спину прихватило, — весело сверкнув глазами, ответил Аркадий Михайлович.

— Скажешь тоже, шпингалет. А теперь вон вымахал, посмотри на него. На руках уже не потаскаешь, — усмехнулся дед себе в усы, глянув в сторону сына. — Знаешь, кто он теперь, Аркашка? Первый секретарь нашего райкома. Вот оно как! Сколько лет мы с тобой не виделись? Семь или десять? А ведь в одном городе живем! Хорошо, твоя Валюшка мне вчера вечером позвонила. А то бы я ни сном ни духом.

— С чего это моя Валька тебе вдруг вздумала звонить? — внезапно нахмурился Аркадий Михайлович.

Его собеседник в ответ хрипло рассмеялся.

— Вот ведь старый пень! Из него уже песок сыпется, а он все жену свою ко мне ревнует. Эх, Аркашка, да не нужна мне твоя Валька, хоть она и первой красавицей на районе была. Ты же меня от смерти спас, товарищ ты мой! — И гость снова полез целоваться.

Отстранившись в очередной раз, он повернулся к сыну и сказал:

— Вот, Володька, посмотри! Без этого нахала тебя бы сейчас и на свете-то не было, да и меня тоже. Вытащил Аркашка меня раненного с поля боя. Да что уж там… Я тебе про это сто раз рассказывал!

Так началась эта весьма интересная беседа. Длилась она довольно долго, но нас интересует только ее окончание, которое было весьма занимательным и даже в каком-то смысле судьбоносным. Но для начала давайте познакомимся с нашими гостями. Старшего зовут Петр Тимофеевич Харитонов, а его сына, важного чиновника местного райкома партии — Владимир Петрович. И вот именно с этим последним и завязался у Аркадия Михайловича интересующий нас разговор.

— Послушай, Володь, — обратился он по-отечески к Владимиру Петровичу. — Можно ли этого пацана как-то наградить? Он же, получается, мне жизнь спас. Дело доброе сделал. Пример молодежи нашей подал. Такое же не каждый день случается. И парню приятно будет и тебе выгода. В твоем районе дело было? В твоем! Значит, получается, работаете с подрастающим поколением? Работаете! И даже очень хорошо работаете, раз у нас такие герои вырастают. И действовал он очень профессионально. Спиши это на плотную информационную работу, проводимую райкомом в первичных организациях. Прессу привлеки. Так, глядишь, и до места в исполкоме недалеко. Ну и парня не обдели. Придумай что-нибудь, а, Володь?

На всем протяжении речи Аркадия Михайловича его сослуживец согласно кивал и внимательно поглядывал на сына. Владимир Петрович, выслушав, приосанился, принял вид поважнее и ответил:

— Постараемся, Аркадий Михайлович. Сделаем все, что в наших силах. Полномочия у нас есть и довольно широкие. А родители его где работают?

— Отец, кстати, бывший разведчик, в Германии служил, сейчас трудится на Моторном заводе, а мать — на заводе Резинотехнических изделий, лодки клеит, водолазные костюмы, ну и прочее. Одним словом, примерная советская семья.

— То, что на заводах, это хорошо. Организуем там через местные ячейки и для родителей что-нибудь. Так что будьте спокойны, Аркадий Михайлович. И выздоравливайте, — с улыбкой закончил Владимир Петрович.

На этом старые друзья-фронтовики и распрощались. Петр Тимофеевич вновь обозвал своего товарища старым пнем, еще раз припомнил ему его ревность, а потом повторно и крепко расцеловал.

— Пока, Аркашка. Завтра заеду. Все равно дома делать нечего. Посидим, старые добрые времена повспоминаем, — с ласковой улыбкой сказал он на прощание и вышел вместе с сыном из палаты.

* * *

Утро понедельника выдалось облачным, но относительно теплым. И это был уже третий день моей новой старой жизни, к которой я стал потихоньку привыкать. Прошедшие же два показали, что я попал далеко не на курорт, и мне придется очень сильно постараться, чтобы занять свое место в этой жизни. И это место непременно должно быть удобным и учитывающим далеко идущие планы уже вполне взрослого человека.

Но, как бы то ни было, начало уже положено. И промежуточные итоги выглядели довольно неплохо. Теперь осталось закрепить полученный результат и двигаться дальше.

Отец вчера вернулся от сестры в начале десятого вечера и сразу лег спать. А сегодня, как и заведено в его обычном распорядке, встал в четыре и уехал на завод на первом автобусе, который начинал ходить с пяти утра. Мама же эту неделю работала во вторую смену. Так что до двух дня она была дома. И это оказалось довольно удачным стечением обстоятельств, особенно учитывая то, что к нам снова заявился участковый.

— Егор опять что-то натворил? — услышал я из прихожей обеспокоенный мамин голос.

— Нет, Людмила Федоровна. Егор в этот раз совершенно не при чем, не переживайте, — успокаивающим тоном ответил участковый.

В этот момент я выглянул из комнаты в прихожую.

— Здравствуйте, Роман Евгеньевич, — настороженно проговорил я.

Я конечно же догадывался, почему участковый вновь почтил нас своим присутствием, но сделал вид, что его визит оказался для меня полнейшим сюрпризом.

— Привет, Егор, — деловито откликнулся Роман Евгеньевич и снова повернулся к моей маме. — Я, Людмила Федоровна, зашел просто побеседовать. Можно задать вам с Егором пару вопросов?

— Да, конечно. — Мама настолько растерялась от появления этого внезапного гостя, что даже не пригласила Романа Евгеньевича пройти в комнату. — А в чем, собственно, дело?

— Прежде чем я отвечу на ваш вопрос скажите, пожалуйста, где вчера в районе четырех вечера был ваш муж?

— Не понимаю, к чему вы клоните, Роман Евгеньевич? Объясните, пожалуйста. — Было заметно, что мама у меня окончательно потерялась от этого вопроса.

Надо было срочно спасать ситуацию, и я быстро выпалил:

— Папа вчера после обеда к тете Геле в Брагино уехал.

Роман Евгеньевич с интересом посмотрел на меня и спросил:

— Ты это сам видел?

— Нет, — глухо ответил я и опустил глаза в пол. — Мама сказала.

— Ну да! Он уехал в гости к сестре. Сразу после трех. — Мама наконец-то пришла в себя и взяла инициативу в свои руки. — Если мне не верите, можете вечером у мужиков во дворе поспрашивать. Он с ними у крайнего гаража покурил, а потом на остановку пошел.

— Ясно, — протянул участковый, записывая что-то к себе в блокнот.