Ехидные драбблы и микрофики по Поттериане

— Я... Прости меня. Я никогда не предполагал, что Лили так поступит с тобой, — глухо проговорил Снейп, внимательно изучая свои руки.

— Да ладно, сейчас-то понятно, что и тебя использовали по полной, выжав все, что могли, и отбросив за ненадобностью. Но тогда, тогда я была зла на тебя, ненавидела и мечтала, чтобы ты умер в муках, — улыбнулась Петунья. — Просто с возрастом становишься мудрее и понимаешь, что чувствуя вечную ненависть, ты не живешь, а существуешь. Я поняла это, только когда родился мой внук. В тот момент, когда я взяла его на руки, я отбросила всю прежнюю жизнь как старую газету, забыла ее, забыла все, что в ней было плохого, и теперь живу, радуясь тому, что рядом со мной мое сокровище.

— Ты по-прежнему обитаешь в Литл-Уингинге? — спросил Снейп.

— Нет, что ты. После того, как ваши орденцы увезли нас, мы так и не вернулись обратно. Дом был продан нашим поверенным, а сами мы уехали подальше от Британии. Поселились во Франции, в Марселе, там Дадли закончил школу. Он ведь прекрасный боксер, что бы там кто ни говорил. Сейчас у него собственная спортивная школа, куча учеников, прекрасная жена, все, что нужно для жизни. Мы с Верноном живем рядом и воспитываем внука. Я счастлива.

— Я очень рад за тебя, Петунья. Сможешь ли ты простить меня?

— Не переживай, Северус. Ты давно прощен. Я ведь думала, что ты мертв, слышала краем уха, что ты умер как герой, — улыбнулась миссис Дурсль.

— Я на самом деле чуть не умер. Во всяком случае, предпочитаю думать, что тот Снейп, который наделал кучу ошибок, скончался. Вместо него сейчас респектабельный, не имеющий ничего криминального за спиной сеньор Энрике Борхес, — улыбнулся Северус, у которого словно камень упал с души. — И он очень рад, что встретил тебя здесь. Ты расставила последние точки в моем прошлом, и теперь можно закрыть его навсегда. И ты совершенно права — что бы ни было, всегда надо пробовать жить дальше и получать радость от того, что все в порядке, что все, кто тебе дорог, живы и здоровы и есть смысл в твоем существовании. Ну, тогда мир? — и он протянул Петунье руку.

Она, засмеявшись, ударила по ней ладонью.

— Глупо было бы враждовать из-за того, что было давным-давно. Говорят мудрые люди, что все что ни делается, все к лучшему. И посмотри — разве мы не получили самое лучшее, что у нас есть? Я — моего любимого внука, а ты — ненаглядную красавицу дочь. А главное — мы научились прощать и идти дальше. Больше мне ничего и не нужно.

— Да, кому-то требуется для счастья куча золота и весь мир целиком, а кому-то достаточно и одного маленького человечка, — улыбнулся Снейп. — А ты не слышала ничего о своем племяннике?

— Не слышала, и слышать ничего не хочу! Что-то мне подсказывает, что и тебе это абсолютно неинтересно, Снейп. Я хочу жить спокойно и свободно, и меня не волнует судьба этого вашего волшебного мира. В конце концов, он не принес мне лично ничего хорошего.

— Мне тоже, Петунья. Мне тоже, — задумчиво произнес Снейп, прижимая к себе Нив, которая, накупавшись, прибежала к отцу. — Кстати, как зовут твоего внука?

— О, у него самое лучшее имя в мире! Мой маленький, ненаглядный малыш Том...

(в этом месте следовало бы написать, что у Северуса упала челюсть, но так как это не стеб, увы, а драматическая драма, то я изо всех сил промолчу ))).

* — Бланка — белая (исп.)

** — Нив — снег (исп.)

21. Юпитер и привилегии

Этакий жЫрный стеб на тему социального расслоения «Что позволено Юпитеру, то не позволено остальному быдлонаселению".

Грустная и печальная недогарридрака.

Политическая сатира (вроде бы... или нет?) Кидание камушками в высшие эшелоны магической власти, ха-ха.

Ахтунг: присутствует нехарактерный для автора мат! Но без него не так выразительно, трагично и патетично! Смиритесь! *возрыдамши*

Министр Магии Гарри Джеймс Поттер сидел, вольготно развалившись, в шикарном красном кожаном кресле, предвкушая вечернюю встречу с молодым любовником (а как жа ж, слеш — это нынче признак хорошего тона, да-да). Крейгу было всего восемнадцать, он обладал роскошной белобрысой кудрявой шевелюрой, тонкой, почти девичьей фигурой, голубыми аки небо глазами и покорным характером — ну а куда деваться, если ты из семьи пораженцев и у тебя больная мать на руках и две сестренки. Отца и братьев давным-давно казнили, еще в послевоенную пору, так что мстить Министру было некому. Хотя... пытались тогда покушаться на него даже доведенные до отчаяния женщины — жены, матери и сестры казненных почти без суда и следствия.

Э, ну так вот. Все в жизни всеми обижаемого, годами эксплуатируемого маленького мальчика изменилось по мановению ока (или мановению руки Мерлина, или Дамблдора, кто его знает). Да, поначалу было трудно, особенно в школе, в гребаном Хогвартсе! Но после войны, закончившейся его блистательной победой над сильнейшим и темнейшим волшебником столетия Волдемортом (*чешет голову и недоумевает* Как так происходит — никогда не могла понять, то бишь, что волшебник наисильнейший, а побеждается прямо на раз-два), жизнь внезапно наладилась. Сначала он поступил в Аврорат, даже зелья не пришлось сдавать — его так зачислили, в знак признательности за освобождение общества от тирании Темного Лорда.

Преподаватели учиться от него сильно не требовали, понимали, что психика у Героя надломлена и злить и выводить его не стоит. А потому, закончил он Академию с красным, гриффиндорским дипломом — ну ни у кого из профессоров рука не поднималась поставить более низкую оценку, нежели «Великолепно», они же не неблагодарные чурбаны, в конце концов. Героев надо хранить и лелеять, а не гонять в хвост и в гриву! Это все знают.

Потом была стажировка в Министерстве, под началом Кингсли, которого, подчиняясь модной нынче цветполиткорректности, дружно выбрали Министром, потом назначение Начальником Аврората. Ну и как водится (опять же, это все знают), оттуда прямая дорога в Министры — все гриффиндорцы, кроме скромника Дамблдора, садились в кресло Министра прямо со стульчика Начальника Аврората — и никак иначе!

Так вот, на тридцать пятом году прекрасной и шикарной жизни Гарри стал Министром.

И планировал улучшать и улучшать жизнь и бытовые условия во вверенной ему стране. Будучи Начальником Аврората он уже много сделал для того, чтобы кто-нибудь наподобие Волдеморта не повторил его достижений, а потому решительно и бескомпромиссно выкосил под корень всех мало-мальски носителей Темных знаний и умений. Но так как он был очень добрым мальчиком и мягким человеком, то не стал применять чудовищный, отвратительный Поцелуй дементора или слишком уж быструю и непростительную Аваду Кедавру. Но ведь все-таки какое-то наглядное назидание должно же быть, чтобы все боялись и не делали запрещенного! Поэтому он просто-напросто запатентовал за собой Снейповскую Сектумсемпру и заменил привычную всем казнь на отрубание преступникам головы оным заклятьем. Так как заклинание не числилось в реестре Темных и Запрещенных, то и казнь была гуманной и допустимой, все просто и гениально. Ведь Гарри Поттер не может пользоваться Темной магией, не правда ли? *поттероманы хором сказали «Правда!»*

Сладкие мечты о предстоящей бурной сексуальной разрядке прервал гул вспыхнувшего камина. В огне нарисовалась голова его дражайшей супруги Джинни Поттер, лицо которой было опухшим и зареванным, а волосы сливались по цвету с языками пламени.

— Гарри! Беда! Несчастье! Ты срочно нужен дома!

— Да что случилось? — недовольно проворчал Министр, в душе оплакивая вечернее свидание — Джинни порой бывала несносна.

— Лили! Она умирает! И если ты сейчас же что-нибудь не сделаешь! Я... я просто уйду к маме насовсем!