Эхо Тоннелей

– Вы опытный специалист, – продолжил Громов. – Разве вас не удивило состояние техники, которую вы получили? Она совершенно новая, но выглядит так, как будто ей пора на свалку. И проверки к вам зачастили.

– Вот если бы в марте-апреле эти проверки зачастили, то мы бы решили кучу проблем, которые вынуждены разгребать сейчас!

– Это ваши проблемы. Ваши, товарищ Стрельников.

– А вам от меня что нужно? – Стрельников повысил голос. – Лучше сразу скажите, с кем заключать контракт и кому платить откат? Вы же на это намекаете? Поздно пить боржоми!

– Поздно, не спорю. – Спокойно ответил инспектор. – Потому что уже завтра по плану начинается обкатка линии. Так что сегодня вечером жду у себя на столе акт о готовности сооружений и распечатки данных с путеизмерителя.

– Извините, конечно, но это невозможно. Система сигнализации и связи ещё не полностью смонтирована, наверняка есть нарушения геометрии тоннеля и пути. Это выяснится если не сейчас, то на обкатке! Что делать будете?

– Вы проведите проверку при помощи старого вагона, у него не такая чувствительная аппаратура, – предложил Громов, мысленно предположив, что именно ошибки в проектировке и строительстве стали причиной постоянных задержек.

– Какая аппаратура, там всё невооружённым глазом заметно!

– В любом случае, полученные данные будут подчищены.

Стрельников уже несколько раз жаловался, что метрополитен не готов, и до поры до времени ему удавалось убедить Пустовалова и администрацию города, что на доведение всего до ума нужны люди, нужны деньги, а главное – нужно время. А этого ресурса катастрофически не хватало, и всё чаще Олег Михайлович слышал в свой адрес обвинения в том, что он саботирует пуск метро.

– А если? … – почувствовав неладное, начал Стрельников.

– Обкатывать будут подопытные кролики, стажёры ваши. Если что-то случится, отмажемся легко. Они курсанты, мы за их действия ответственности не несём.

– То есть, вы предлагаете прикрываться молодыми специалистами и в случае чего просто сослаться на их неопытность?

– Извини, каждый спасает свою задницу как умеет, – Громов открыл скрипучую железную дверь и вышел на улицу. Сев на рассохшуюся деревянную скамейку рядом с табличкой «Место для курения», он достал сигарету из пачки, потянулся за зажигалкой и, несколько секунд пошарив по карманам, недовольно проворчал:

– Чёрт! Опять зажигалку где-то посеял. Второй раз за неделю!

Стрельников протянул ему коробок спичек.

– Никто ничего не узнает, – продолжил Громов, затянувшись едким дымом. – Завтра попрошу курсантов оформить страховку и дать подписку о неразглашении. И желательно всё сделать без лишних глаз и ушей. Сказать-то можно всё, что угодно, а вот если написано…

– Мало ли, что где написано? На бочке тоже написано «вакуум», а в ней дерьмо, – и Стрельников хлопнул ладонью по круглобокой жёлтой цистерне, у которой они, не сговариваясь, остановились.

Начальник депо готовился к этому разговору, но, как всегда получается в подобной ситуации, беседа пошла совсем не так, как он представлял себе. Он старался, чтобы все были довольны, а в итоге оказывается, что его усилия никому и даром не сдались, и всем на наплевать. Особенно тому, на кого Олег Михайлович рассчитывал больше всего.

– И всё же я не понимаю, зачем такая спешка, – возразил Стрельников. – Валерий Геннадьевич, – обратился он к Громову. – Не надо играть с огнём. Я не саботирую строительство этими задержками. И Пустовалов тоже уже сказал, что не подпишет акт приёмки, и это его последнее слово.

– Подпишет, как миленький. Какая разница ему, по какой статье его посадят – за растрату или за халатность? Если будет ещё один перенос начала обкатки, считайте, что это последнее китайское предупреждение!

– То есть, ты сюда приехал специально, чтобы найти компромат на Пустовалова?

– Всё уже давно решено и расписано в высоких кабинетах. Не мы такие, жизнь такая. Сейчас мне надо защищать интересы российских производителей. Я знаю эту кухню уже давно, лет тридцать. Но Пустовалов нарушил негласный уговор, закупив хлам у швейцарцев втридорога. За государственные, если что, денежки. А из Москвы пришло распоряжение доходчиво объяснить ему, что он не прав. Вот и всё.

– Ну ты и мразь, должен я тебе сказать. Я не думал, что ты таким станешь.

Конец ознакомительного фрагмента.