Эхо Тоннелей

– Олег Михайлович! – послышался крик из коридора. – Вас Пустовалов зовёт!

– Да не кричите вы на весь этаж! – отозвался Стрельников ещё громче, после чего обратился к Лилии: – Будут новости, позвоните.

Он так торопился, что даже не успел отчитать за неуставной вид попавшегося ему навстречу помощника машиниста в зелёной армейской рубашке, на которой были синие железнодорожные погоны. Хотя и остальные работники рядились, кто во что горазд, ввиду извечного дефицита установленной экипировки. Ярче всего это проявлялось на примере нашивок и шевронов. Чего только было не встретить – и советские нашивки МПС, и РЖД, и даже железнодорожных войск, которые вообще-то к метрополитену имеют не больше отношения, чем к полётам на Луну. Звездочки и лычки на погоны цепляли от балды, и обозначали они всё, что угодно, но только не то, что надо. А отдельные особо одарённые личности даже пришивали форменные знаки различия к джинсовым курткам, купленным на китайском рынке. Единственный предмет обмундирования, который носился исправно всеми, была оранжевая жилетка с буквой «М» на спине, за что некоторые работники метро называли друг друга в шутку гастарбайтерами. Впрочем, не самый опрятный внешний вид был наименьшим из зол.

Дверь в кабинет начальника метрополитена оказалась раскрыта настежь, что было крайне нехарактерно. Стрельников остановился, оглядывая кабинет, прежде чем войти. Но Пустовалов, видимо, заметил его раньше:

–Заходите, заходите, Олег Михайлович, чего стесняетесь?

Достаточно было одного взгляда на лицо Пустовалова, чтобы Стрельников понял – хороших новостей ждать не стоит.

– Поздравляю вас. Сердечно поздравляю, – завёл беседу Пустовалов, встав со своего кресла и неторопливо шагая по кабинету из угла в угол.

– Спасибо, – несколько недоумевая, с каким же событием его поздравляют, ответил Стрельников. – А по какому случаю?

– Начальник инспекционной комиссии у нас Громов.

– А откуда информация?

– Сорока на хвосте принесла.

– Пускай обратно унесёт. Нам нужны факты, а не сплетни, – начал храбриться Стрельников.

– А это и есть факты. Хотели, чтобы русские приёмку проводили? Получите, распишитесь. А когда начинаете выпендриваться и гнуть свою линию, не удивляйтесь, что прилетит ответка.

«Господи, только не он! – мысленно выругался Стрельников. – Такой дотошный, все бумаги смотрит, в прошлый раз все отчёты по дефектоскопии затребовал, прикапывается к каждой запятой!»

– Раньше было проще, заказчику поляну накроют, водочки нальют, он всё и подпишет. Фуршет – это тоже часть приёмки! Может, даже самая важная.

– Раньше было проще, согласен. Но если всё делать, как раньше, мы бы не метро сейчас запускали, а бегали бы с каменным топором за мамонтом. Ну что ж, Олег Михайлович, вы человек опытный. Какие будут предложения?

– Готовим подвижной состав к приёмке сегодня. Я сейчас позвоню Тырышкину, пусть берёт всех, кого считает нужным…

– Я сам позвоню, – отрезал Пустовалов. – А вы спускайтесь в цех, я к вам присоединюсь.

Антон Тырышкин был заместителем Стрельникова, и если Олег Михайлович сейчас большую часть времени проводил в тишине кабинета, то Антону доставалась вся физическая работа. У него тоже имелся свой кабинет по соседству с кабинетом Стрельникова, но если Тырышкин там и появлялся, то разве что ранним утром или поздним вечером. Всё остальное время его нужно было искать в производственном корпусе.

Решительным шагом Стрельников спустился на первый этаж, и прошёл по узкому и тёмному коридору из административного корпуса в производственный корпус депо, который сотрудники называли просто «цехом». Олег Михайлович открыл скрипучую железную дверь, и в сторону пулей метнулся рыжий приблудный кот, которого прикармливали работники. Суета вокруг вагонов прозрачно намекала на то, что Тырышкин свою работу знает. Рабочие срывали и уносили упаковочную плёнку, таскали инструмент. С одного из путей послышался громкий крик «Раз! Два! Взяли!» Стрельников заинтересованно посмотрел в сторону, откуда доносился шум, и увидел, как человек десять-пятнадцать пытались сдвинуть с места вагон. Если бы не подошедший как раз в этот момент Антон, то Олег Михайлович и дальше продолжил бы любоваться этим абсурдным действом, а так смысл сей операции так и остался непостижимой тайной.

–Цыгане шумною толпою толкали жопой паровоз? – обратился Стрельников к Антону, намекая на эпизод с толканием вагона. – Хороший у вас тут тамада, и конкурсы интересные.

– Так Олег Михайлович, «удочки» не можем накинуть, снова электроснабжение накрылось. А мотовоз не подогнать, – ответил Тырышкин таким тоном, спорить с которым было бесполезно. Умение быстро найти ответ даже на самый каверзный вопрос было одним из самых ценных его деловых качеств.

– ПТЭ давно читали? Если бы не аврал, получили бы выговор и лишение премии.

Последняя пара месяцев и так была одним сплошным авралом. И Стрельников, конечно, не стал бы давать выговор или лишать премии, все это понимали. Максимум – выскажет в личной беседе всё накипевшее, да и отпустит с миром. После этого первые несколько недель все будут работать добросовестно, а затем вновь расслабятся, и так до следующего происшествия. Это уже была давно устоявшаяся череда событий, и никто за прошедшие годы не верил, что начальство от угроз когда-нибудь перейдёт к делу.

В эту минуту Олег Михайлович поднял глаза к потолку, и первое, что предстало его взгляду – это презерватив, свисающий с датчика пожарной сигнализации. Глаза Стрельникова налились кровью, он обернулся, но Тырышкина в этот момент уже и след простыл. В попытке выпустить накопившийся пар, он жестом подозвал ближайшего к себе работника и показал пальцем на резиновое изделие.

Работник, молоденький узбек, испуганно залепетал с неразборчивым акцентом:

– А, это у нас датчик дыма, сигнализация. На лестнице все курят, вот и повесили, чтобы не срабатывала.

– Вы же не хотите, чтобы приехала большая красная машина? – усмехаясь, добавил появившийся из ниоткуда Антон.

– Так, – начал Стрельников, срывая презик со стены. – Я не знаю, кто это сделал и не хочу выяснять. Но если я кого-нибудь застукаю ещё раз, то это изделие ему уже не понадобится! Я понятно выразился?

Олег Михайлович швырнул продукт резинотехнической промышленности в мусорный бак и направился дальше, явно готовя к раздаче очередную порцию мотивирующих звездюлей. Судя по удвоенной суете Антона, таким разъярённым начальника депо он давненько не видел. Стрельников прямым шагом двинулся к головному вагону с открытой торцевой дверью и спущенным на пути аварийным трапом, поднялся по трапу в кабину, бегло смотрелся внутри, потом прошёл по салону. На свою беду, там дремал один из монтёров. Завидев начальника, тот вскочил с пассажирского дивана и выпалил:

– Порядок, товарищ начальник!

– Где порядок? Какой к чёртовой бабушке порядок? – рявкнул Стрельников, уже готовый схватить этого работника и ткнуть его носом, как котёнка, который сделал лужу на ковёр. Парнишка молчал, уставившись в пол, и не мог сказать слова, пока руководитель сверлил его взглядом в ожидании вразумительного объяснения или хотя бы отговорки.

– Что? Русский язык забыл? Так давай напомню! – и послышался громкий мат. Кто-то из рабочих, услыхавших эту тираду, захохотал, но Стрельников обернулся к нему и довольно резко бросил сквозь дверной проём: