ЭХО. Предания, сказания, легенды, сказки
Шрифт:
Удивился Филемон. Вдруг, раскинув крылья и гогоча, в хижину вбежал гусь, а за ним Бавкида. Филемон поймал гуся.
— Что это за гусь? — спросил младший гость.
— Наш гусь. Хочу зажарить его для гостей, — ответил Филемон.
— Так вы хотите единственного вашего гуся зарезать для нас? — спросил старший путник. — Я запрещаю!
— Это наш долг, — возразил Филемон. — Ведь каждый добрый гость — подарок Зевса!
— Узнай же тогда, что я сам верховный миродержец Зевс. А это бог Гермес!
Бросились старики на колени. С путников же мигом слетели лохмотья. В белоснежных одеждах с
— Помилуйте нас, вечные боги, что так плохо вас приняли! Помилуйте за убогое угощение!
— Хорошо принимает не тот, кто ставит богатую трапезу, а тот, кто от сердца отдает все, что может. Теперь же покиньте ваш дом, идите за нами, — сказал Зевс.
Боги покинули хижину, за ними, опираясь на палки, двинулись Филемон и Бавкида. Они поднялись по склону холма, посередине склона оглянулись и видят — всю деревню затопила вода. Боги превратили деревню в болото, а ее равнодушных и жадных обитателей — в лягушек. Лишь возвышается над болотом хижина Филемона и Бавкиды. И вдруг хижина стала расти. На месте деревянных подпорок стали колонны, крыша блестит медью, а земляной пол стал мраморным.
Оглянулся к старикам Зевс и, ласково улыбнувшись, промолвил:
— Скажите мне, праведный старец, и ты, достойная мужа супруга, ваши желания. Будет исполнено все!
Перекинулись словом муж и жена. Потом Филемон промолвил:
— Если наша хижина стала храмом, позволь нам при ней службу нести, для сельской работы мы уже слабы. И еще желаем, чтобы мы как вместе жили, так вместе и умерли бы. Чтобы не пришлось ни мне ее хоронить, ни ей рыдать над моим пеплом.
— Пусть так и будет! — сказал Зевс.
Филемон и Бавкида прожили еще долгие годы. Но однажды, сидя на ступенях храма, они припомнили свою жизнь. И вдруг Филемон увидел, что Бавкида одевается в зелень. И она увидела тоже на муже листья. Только успели они прошептать: «Прощай, жена» — и в ответ услышать: «Прощай, муж». Так и стали они дубом и липой.
С тех пор приходят сюда молодожены, и на их сучья вешают венки из цветов, что, говорят, приносит счастье в супружеской жизни.
Сыновья Реи Сильвии (Вл. Муравьев)
Страшные грозы и ливни обрушились в то лето на Альбанское царство. Черные тучи днем и ночью покрывали небо, и люди уже много недель не видели ни солнца, ни луны.
Предсказательнице — сивилле, обитавшей в дубовой роще у Велабрума, — боги открыли, что гнев их вызвал властитель Альбы, царь Амулий, который совершил три страшных злодеяния и еще совершит четвертое, но четвертое злодеяние будет последним и принесет ему гибель.
Люди не ведали тайных злодеяний царя, но сам он знал, за что карают боги его царство.
Первое было совершено Амулием в тот день, когда умер его отец царь Прока Сильвий.
Их было двое сыновей у Прока — старший Нумитор
и он, Амулий, младший. Прока завещал царский престол старшему сыну. Но Амулий в жажде власти восстал против отцовского завещания.Вооружась, он пришел к Нумитору и сказал:
— Брат, во мне течет та же царственная кровь, что и в тебе. Лишь слепой случай сделал тебя старшим. Но я сильнее тебя, и мне более пристало быть царем, чем тебе.
Робкий Нумитор уступил. Из царя он стал лишь братом царя.
Так Амулий попрал свято отцовское завещание.
Затем совершилось второе злодейство.
Боясь соперничества и мщения со стороны юного сына Нумитора, Амулий позвал племянника на охоту и там убил его.
Но обезопасив себя в настоящем, Амулий подумал о будущем.
У Нумитора была дочь красавица Рея Сильвия. Амулии рассудил: «Если у Реи Сильвии родится сын, то во мнении народа он будет иметь больше прав на царский престол, чем имею я, потому что он внук Нумитора».
И Амулий решился на третье преступление.
Тогда как раз подошел срок избрания девушек в жрицы храма божественной Весты, покровительницы царства. По древнему обычаю, их избирали из дочерей достойнейших и знатнейших фамилий.
Авгуры вопрошали богиню, кого она желает получить в жрицы, и, получив знамение, толковали волю богини народу. Дочь Нумитора не была отмечена Вестой. Видно, боги приготовили ей другую судьбу.
Но Амулий все же склонил жрецов избрать Рею Сильвию, сказав:
— В Альбе нет ни одной девушки достойнее и знатнее Реи Сильвии, поэтому ей более других подобает служить у алтаря Весты.
Рея Сильвия стала жрицей. Как установлено от века, она принесла обет вечного безбрачия, поклявшись в том, что у нее не будет никаких иных забот, кроме заботы о поддержании вечного огня пред алтарем богини, и других обязанностей, кроме обязанности неустанно возносить молитвы о благе альбанцев.
Теперь Амулий мог не бояться сына Реи Сильвии — его никогда не будет.
Вот про эти три преступления и было открыто сивилле из дубовой рощи у Велабрума. Царь тайно подослал к ней верных людей выведать, что за поступок грозит ему гибелью, но сивилла ответила:
— Этого боги мне не открыли.
Амулий, чтобы умилостивить богов, распорядился увеличить жертвы, приносимые во всех храмах.
В одно утро, хмурое и дождливое, как все утра этого лета, Рея Сильвия спустилась с холма, на котором стоял храм Весты, к Тибру за водою для жертвоприношения. Она уже возвращалась обратно, когда вдруг налетел ужасный вихрь, загрохотал гром, сверкнула молния и разразилась гроза, превосходившая по своей силе все предыдущие.
Грохочущие потоки воды, хлынувшей с небес, закрыли все вокруг, и даже блеск молний не мог пробить белую мглу. Наверное, так было во время всемирного потопа.
Дрожащая от страха девушка забежала в пещеру под укрытие камней.
И вдруг шум и грохот смолкли. Непонятной радостью наполнилось ее сердце, вытеснив страх. Темная пещера, казалось, была освещена странным, загадочным светом, хотя в ней не было светильников.
Рея Сильвия обернулась и увидела прекрасного юношу в золотом шлеме с изображением волка, в блестящих латах и с копьем в руке.