ЭХО. Предания, сказания, легенды, сказки

— Тебя тоже заставила скрыться сюда гроза? — спросила Рея Сильвия юношу.

— Нет, — ответил юноша. — Я здесь жду тебя.

— Но кто ты?

— Неужели ты не узнала меня, Рея Сильвия? Я — Марс. Боги предназначили тебя мне в жены.

— Но я не могу быть ничьей женой. Я посвящена богине Весте.

— Весте посвятили тебя люди, а боги решили твою судьбу иначе. Предначертаниям же богов не может противиться никто из людей, и ты тоже, Рея Сильвия.

Минуло лето, за летом осень и зима. А весною, когда разлились воды Тибра, Рея Сильвия родила двух мальчиков-близнецов.

Напрасно говорила она, что ее супруг и отец ее сыновей Марс. Жрецы не поверили ей. За нарушение обета Рею Сильвию обрекли на смертную казнь.

А близнецов Амулий приказал бросить в бурные воды Тибра.

Той весной воды Тибра разлились, как не разливались никогда. Все низины и долины вдоль берегов превратились в огромные озера и заводи.

Слуги, посланные выполнить приказ Амулия, долго шли по берегу. Но, видя, что приблизиться к реке невозможно, положили младенцев в деревянное корыто и пустили корыто в заводь около Палатинского холма, надеясь, что рано или поздно оно выплывет на быстрину и могучий Тибр потопит его в своих волнах. Места вокруг были пустынные, необитаемые, помощи младенцам прийти неоткуда.

Но едва посланцы царя Амулия ушли, совершив свое злодейское дело, вода в Тибре начала убывать, и деревянное корыто с близнецами оказалось на суше, в тени смоковницы.

Дети замерзли, проголодались и подняли плач. Они плакали, но ни один человек не слышал их.

Мимо смоковницы пролегала тропа, по которой волчица с холмов бегала на водопой. Волчица в ту пору была щенная. Она бежала, волоча по земле тяжелые от молока сосцы. Она торопилась поскорее вернуться в логово к волчатам, но детский плач остановил ее. Мать, кто бы она ни была, понимает зов младенца.

Волчица свернула с тропы, нашла близнецов, облизала их и дала свои сосцы.

С тех пор волчица прибегала каждый день и кормила сыновей Реи Сильвии.

Однажды царский раб, пастух по имени Фавстул, перегонял стадо с одного пастбища на другое и увидел волчицу, кормящую мальчиков.

«Если дикий зверь имеет в сердце сострадание к бедным близнецам, то неужели человеку можно пройти мимо их несчастья?» — подумал он и, когда волчица, покормив, убежала, вынул детей из их корыта, завернул в плащ и отнес домой, в свою бедную соломенную хижину.

Жена Фавстула Ларенция накануне разродилась от бремени, но младенец умер, не прожив и дня.

— Ларенция, боги взяли нашего ребенка, но послали нам этих двух детей, — сказал пастух, входя в хижину, и рассказал ей, где и при каких обстоятельствах он их подобрал.

— Это, наверное, сыновья несчастной нарушительницы обета Рен Сильвии, — сказала Ларенция. — Проведает царь, что они у нас, и всем нам несдобровать.

— Я знаю это, — ответил Фавстул. — Однако никто не видел, как я брал их. Скажем людям, что они наши дети.

Близнецов назвали: одного Ромул, другого Рем.

Между тем шли годы. Ромул и Рем выросли. Как и Фавстул, они стали умелыми и знающими свое дело пастухами. Лишь одно поражало в них товарищей — совсем не пастушеская страсть к охоте. Но вскоре Ромул и Рем увлекли охотничьими забавами товарищей, и ватага молодых пастухов часто рыскала с луками, копьями и ножами по окрестным лесам и холмам, гоняя дичь.

Однажды, охотники-пастухи встретили в лесу разбойников. возвращавшихся с грабежа. Разбойники несли одежду и посуду, сыр и мехи с вином, гнали скот. Они были разгорячены набегом, довольны богатой добычей.

— Эй вы, пастухи, где же ваши коровы? — крикнул предводитель разбойников, обращаясь к пастухам. — А то бы мы их тоже прихватили.

Разбойники громко засмеялись, а Ромул ответил:

— Мы не из тех, кто легко отдает свое имущество.

— Все вы, пастухи, одинаковы, — с презрением проговорил предводитель. — Вон сколько всего взяли мы у пастухов, кочующих за холмами.

— А мы все это отнимем у вас, — воспламеняясь гневом, сказал Ромул. — Бейте их, друзья! Да помогут нам боги!

Пастухи с воинственными криками напали на разбойников. Разбойники не выдержали натиска, бросили добычу и побежали.

Пастухи с торжествующими возгласами преследовали бегущих разбойников до границы своих селений, установленной и охраняемой Термином — богом межей и пограничных знаков. Затем они поделили добычу между собой и с торжеством вернулись в свои хижины.

Разбойники затаили злобу и поклялись отомстить пастухам за свое поражение. Более всего жаждали они расправиться с Ромулом и Ремом.

Наступили Луперкалии — празднества в честь бога стад волка Луперка. Пастухи принесли богатые жертвы Луперку, чтобы он умилостивился и не резал скот. Начались празднество и пиршество. Нагие и безоружные юноши, опоясанные лишь шкурами принесенных в жертву Луперку коз, как требовал того обычай, гонялись друг за другом, нанося друг другу и всем встречным удары кожаным ремнем.

Вдруг из леса показался большой отряд вооруженных людей, которые накинулись на мирную толпу пирующих и веселящихся пастухов.

Пастухи узнали в нападавших тех разбойников, у которых они отобрали добычу.

— Хватайте главарей! — кричал их предводитель, устремляясь к Ромулу.

По пяти или десяти разбойников — в суматохе не разберешь — набросились на Ромула и Рема.

Завязался отчаянный бой. Пастухи побежали. Ромулу удалось отбиться, а Рему не повезло. Когда пастухи опомнились и готовы были вступить в новое сражение, разбойники уже скрылись, утащив с собою Рема, связанного по рукам и ногам.

Разбойники притащили Рема в дом Нумитора.

— Господин, — сказал Нумитору предводитель разбойников, — этот раб и его брат — главари шайки пастухов, которая творит набеги на твои земли и, словно враги, угоняет твой скот. За такое преступление он заслуживает смерти. Отдаем его в твои руки, господин, а брату его удалось убежать от нас.

Рем стоял перед Нумитором и смело смотрел ему в глаза. Непонятное волнение ощутил Нумитор, увидя молодого пастуха, и ему почему-то вспомнились погибшие внуки.