ЭХО. Предания, сказания, легенды, сказки

От тех рассказов хан Мамай потерял покой, обуяла его гордыня, и показалась ему дань, которую платил Орде нынешний великий князь московский Дмитрий Иванович, слишком малой. Помрачившись умом, объявил он:

— Я, хан Мамай, пойду на Русь с великой силой, как ходил в прежние времена Батый, великого князя московского убью, веру русскую посрамлю, золотом русским обогащусь. Эй, сотники, тысячники, темники, объявите по всем улусам, чтобы нынче никто в Орде не пахал и не сеял, нынче все будут сыты русским хлебом!

И повелел хан Мамай своим ордынцам не мешкая готовиться к походу на Русь.

Князь рязанский Олег, прослышав, что Мамай гневается на великого московского князя и хочет идти войною на него, собрал богатые дары и послал в Орду быстрого посла с такою грамотой: «Восточному царю вольному Мамаю пишет твой ханский верный слуга, посаженный тобою на княжеский престол Олег Рязанский. Спеши, господин всесветлый царь, на Москву: в ней сейчас много злата и иного богатства. Князь Дмитрий не воин против тебя; он только услышит, что ты идешь, убежит либо в Новгород, либо на Двину. А бессчетное московское богатство все достанется тебе. Меня же, раба твоего, пощади, потому что правлю я твоим именем, и не забудь своими милостями: отдай мне в удел Коломну и под мою руку Владимир град и Муром».

Второго гонца Олег послал литовскому князю Ольгерду. Ольгерду Олег написал так: «Ведомо мне, князь Ольгерд, что давно хочешь ты изгнать князя Дмитрия Ивановича и владеть Москвой. Так вот настало наше время: идет на князя московского с великою силой хан Мамай, присоединимся же к нему. Тогда хан даст тебе Москву, а мне Коломну, Владимир и Муром. Я уже отправил к хану посла со многими дарами, пошли и ты, не поскупись, потом мы вернем свое с лихвой».

Получив письмо Олега, князь Ольгерд в тот же час снарядил послов в Орду.

Радовались Олег Рязанский и Ольгерд Литовский, предвкушая, как они поделят меж собою московские земли.

Послы Олега Рязанского и Ольгерда Литовского прискакали в Орду.

Хан Мамай принял дары и грамоты и сказал в гордыне своей послам:

— Передайте князьям вашим: не велика мне честь их поклон и в помощи их не нуждаюсь — без них силен. Однако если они присягнут мне на верность и выйдут в поход против князя московского со своими дружинами, то так уж и быть: дам им те русские вотчины, которые они просят.

Вернулись послы в Рязань и к Ольгерду, но не решились передать своим князьям ханские слова в точности и сказали только, что князь Мамай желает им здравствовать, благодарит, восхваляет великими хвалами и обещает даровать вотчины.

Князья Олег и Ольгерд своим зеленым умом поверили послам и обрадовались привету хана. Шлет Олег Рязанский к Мамаю новых послов: «Приходи, царь, скорее на Русь!»

Князь же великий московский Дмитрий Иванович ничего про то не ведал. И вдруг прискакал в Москву с пограничной окраинной сторожи гонец, привез недобрую весть: хан Мамай с несметными своими полчищами, рыкая, как лев, идет на Русь, хочет разорить великое княжество Московское.

Князь Дмитрий обратился за советом к митрополиту Киприану, что предпринять ему в такой беде.

— Скажи мне, княже, в чем виновен ты перед неверным ордынцем?

— Нет никакой моей вины перед ханом, — отвечал князь Дмитрий. — Платил я ему дани в два раза больше, чем платил мой отец.

— Заплати вчетверо. Может, тогда утолится его алчность и злоба.

Послушал князь Дмитрий совета, послал в Орду боярина Захария Тютчева со многим златом. А вскоре от Тютчева прибыл в Москву гонец. Боярин сообщал, что, дойдя до Рязанской земли, узнал он, что Олег Рязанский и Ольгерд Литовский вступили в тайный сговор с ханом Мамаем против великого князя.

Преисполнилось горести сердце великого князя Дмитрия Ивановича, и воскликнул он:

— Если враг творит зло, то это так и должно быть, потому что он враг, чужой. Ныне же восстали против меня свои. А я им никаких обид не чинил.

В тот же час князь Дмитрий послал в Боровск за братом своим князем Владимиром Андреевичем, прозванным Храбрым, разослал гонцов ко всем русским князьям, воеводам и боярам и повелел спешно собираться в Москву войску со всей Русской земли.

Вскоре приехал из Боровска Владимир Андреевич, пришли ярославские князья и князь Глеб Каргопольский.

Великий князь с братом и другими князьями тогда пошел в Троицкий монастырь и получил благословение на брань от игумена монастыря Сергия Радонежского.

Потом князь Дмитрий приступил к игумену с просьбой:

— Преподобный отче Сергий, есть у тебя в монастыре два чернеца, два брянских боярина, два брата, два опытных воина, Пересвет и Ослябя. Отпусти их из обители со мною на битву.

Отпустил Сергий Пересвета и Ослябю. Они снарядились как положено воинам и пошли с князем.

Тут получил великий князь известие о том, что хан Мамай приближается, и поспешил вернуться в Москву.

В Москве собралось войско со всей Русской земли, по всем улицам стук от оружия, гром от доспехов, по всем дворам стоят воины, по всей Москве и вокруг Москвы.

В четверток, двадцать седьмого августа, русское войско выступило из Москвы навстречу Мамаевым полчищам.

Великий князь Дмитрий Иванович поцеловал княгиню свою Евдокию прощальным целованием, сел на коня, и все князья и воеводы сели на коней. Солнце на востоке сияет, им путь указывает.

Войско выходило из Москвы тремя воротами: Фроловскими, Никольскими и Константиновскими. И далее, разделившись натрое, шло тремя дорогами, потому что по одной дороге такому великому войску не пройти. Князь Владимир Андреевич со своей силою двигался Брашевской дорогой, князья белозерские — Коломенской, а сам великий князь пошел той дорогой, что ведет на Котел.

У Коломны полки соединились и двинулись далее вместе.

Между тем Олег Рязанский узнал, что великий князь Дмитрий Иванович поднялся на брань против Мамая, и очень тому удивился.

— Я-то думал, — сказал он, — князь Дмитрий, как и прежние московские князья, не посмеет противустать восточному царю.

А когда узнал, сколько идет с великим князем русского войска, испугался.

— Горе мне, окаянному! — воскликнул он. — Не только отчину свою я потерял, но и душу погубил. И пошел бы я теперь к великому князю московскому, да не примет он меня, потому что знает про мою измену.

Литовский князь Ольгерд в это время уже подошел со своим войском к Одоеву, но, известясь о великих московских полках, встал на одном месте и не решился двинуться далее. Понял Ольгерд свое неразумие.