Екатерина II: алмазная Золушка

А все легенды о ней, которые до сих пор временами появляются без ссылок на источники, происходят из книги француза Кастера, русофоба и писаки крайне недобросовестного. Именно он и сочинил, что самозванка утонула при наводнении, что Орлов с ней якобы обвенчался с помощью маскарадного попа (причем настолько плохо знал реальную историю, что уверял, будто эта комедия состоялась… в Риме(. Наконец, Кастера недрогнувшей рукой написал, будто детей у Елизаветы с Разумовским было аж трое, что «принцесса» получила фамилию «княжна Тараканова» от слободы Таракановки, где родился Разумовский…

Француз и представления не имел, что Разумовский родился в Лемешах Черниговской губернии - а «Таракановки» нет ни в означенной губернии, ни вообще на Украине, потому что в украинском языке никогда не было слова «таракан». Таракан по-украински - «каралюх»…

Именно от Кастера, чья книга - пасквиль на Екатерину II - вышла в Париже в 1793 г., и пошли сказки насчет «Таракановой», гибели в волнах наводнения, а также побасенка насчет мнимого венчания…

Впрочем, его современники были не лучше. Француз Гельбих пытался доказать, что вся эта история - чистая правда, но «принцесса» дочь не Разумовского, а Шувалова. Некто Горани, чья книга вышла в Париже в тот же год, что и «труд» Кастера, всерьез уверял, что «княжна» и не тонула, и от чахотки не умирала - просто-напросто в камеру пришли русские палачи-варвары (в красных рубахах! Бородатые!) и захлестали ее кнутами насмерть…

Да, напоследок. Что интересно, после смерти «княжны» обоих шляхтичей по личному приказу Екатерины освободили, дали по сто рублей на дорогу и велели убираться из России к чертовой матери, предупредив, чтобы помалкивали, иначе под землей найдут и языки отрежут. А если вздумают вернуться в Россию, попадут на виселицу. Этой шушеры Екатерина явно нисколечко не опасалась.

Обрадованные шляхтичи, отделавшиеся лишь несколькими месяцами отсидки, взяли деньги и моментально испарились из Петербурга. Следом отправили слуг, выдав им уже по пятьдесят рублей, кроме горничной - эта оказалась дворянкой, а потому получила целых сто пятьдесят.

На том и кончилась реальная история оставшейся неизвестной самозванки. Вот только время от времени всплывают побасенки, сочиненные еще Кастера…

А после казни Пугачева и смерти «Елизаветы» у Екатерины объявились еще два нешуточных врага. Причем оба они не поднимали мятежей, не выдвигали претензий на трон, не объявляли себя «чудесно спасшимися императорами» или «незаконными детьми Елизаветы». Они вообще ничего не делали - только виртуозили пером над бумагой. Но тем не менее одного из них, Радищева, Екатерина всерьез именовала «бунтовщиком хуже Пугачева». В советские времена обоих полагалось безудержно восхвалять, как людей невероятно прогрессивных.

Посмотрим, как с ними обстояло…

Радищева, как многие должны помнить, Екатерина отправила на десять лет в ссылку - за книгу «Путешествие из Петербурга в Москву», согласно советским энциклопедиям, «рисующую картину крепостного угнетения».

Это правда, но не вся. Вообще-то бытовала и другая точка зрения: что Радищев сгустил краски и отдельные случаи изобразил как нечто типичное, повседневную практику. Но дело даже не в этом…

Вот Радищев подробно живописует случившееся в одном из сел трагическое происшествие: трое лоботрясов, помещичьих сынков, затащили в амбар молодую крестьянку-крепостную, которая в этот день выходила замуж, и изнасиловали. Прибежал жених и колом проломил голову одному из насильников. Помещик, их отец, велел жениха сечь. Сбежавшиеся крестьяне - практически вся деревня - убили и отца-помещика, и трех сыновей.

История, что и говорить, омерзительнейшая. Однако Радищев на ее основе разворачивает целую философию, согласно которой «всякий гражданин» вправе прибегнуть к немедленному самосуду, согласно «законам природы». «Если закон или не в силах его заступить, или того не хочет, или власть его не может мгновенное в предстоящей беде дать вспомоществование, тогда пользуется гражданин природным правом защищения, сохранности, благосостояния». Всякий, «имея достаточно сил», вправе тут же «отмстить обиду, ему содеянную».

Вот за этакие философские идеи Радищева в первую голову и притянули к ответу! А вовсе не за «протест против крепостничества».

Идея, в самом деле, страшненькая. Прежде всего оттого, что декларирует: право на самосуд выше закона. Никто не спорит, трое молодых барчуков - твари последние. Но дает ли это право «возмущенному народу» тут же убивать и их отца, который, со всех точек зрения, не совершил ничего, караемого бы смертной казнью? Крепко сомневаюсь…

История человечества дает массу примеров кровавого бардака, который моментально воцарялся, едва - из самых лучших побуждений!
– начинали вместо закона руководствоваться «природным правом защищения». То бишь - примитивным линчеванием на манер Дикого Запада. Подчеркнем особо: линчевание процветало как раз оттого, что на тех территориях не имелось ни законов, ни власти. Как только появлялась власть, юстиция, официальные учреждении, те самые несгибаемые шерифы начинали самую ожесточенную борьбу с линчевателями, невзирая на мотивы таковых.

Человеческое общество должно жить по закону, а не по правила, которые каждый устанавливает для себя сам. Наверняка именно из этих побуждений императрица и назвала Радищева бунтовщиком опаснее Пугачева. В самом деле, даже у Пугачева его Военная коллегия четко отделяла «самоуправство» от «законной кары» - и с первым боролась всерьез…

Пропагандируемый Радищевым тезис о праве на самосуд плох в первую очередь тем, что автоматически порождает массовые злоупотребления. В самом деле, где границы «природного права защищения», если «всякий гражданин» вправе устанавливать их себе сам? Как быть с ложными обвинениями, корыстными мотивами, которыми какой-нибудь подонок непременно будет маскировать свои действия, не имеющие ничего общего с восстановлением справедливости? Закон для того и необходим, чтобы соблюдать порядок и по мере возможности изживать злоупотребления. Самый скверный кодекс законов лучше самой благородной анархии - а именно анархию и пропагандировал Радищев.

Эти нюансы четко понимали уже в раннее средневековье. Первый русский писаный уголовный кодекс, «Русская Правда», составленный еще в одиннадцатом веке, например, дает право хозяину дому убить захваченного в доме грабителя - именно в доме. Если грабитель, вор выбежал на улицу, его следует ловить, задерживать - но категорически запрещено убивать.

Схожие положения встречались и в уголовном праве некоторых итальянских земель в том же средневековье. Обманутый муж имеет право порой убить любовника, застав его со своей женой на месте преступления, в доме (а то и жену отправить на небеса) - но на улице уже убивать нельзя.

Мотивы лежат на поверхности: предупреждение возможных злоупотреблений. Встретил на улице своего врага, проткнул его мечом - а потом тверди с честными глазами, что все дело в ревности и супружеской неверности… Мало ли найдется таких догадливых? Чтобы застраховаться от этаких выдумщиков, под прикрытием закона сводящих счеты, тысячу лет назад четко прописывали юридические формулировки…

Которые, например, содержатся в сегодняшних американских законах, дающих человеку право на самооборону. Если на тебя напали, ты вправе стрелять из законно имеющегося пистолет - без всяких предупредительных, на поражение с первого выстрела. Но тут же подключаются нюансы: если нападавший находился от тебя на расстоянии большем, чем предписывает закон, или уже убегал, а ты пальнул ему в спину - сам сядешь на жесткую скамеечку… И ответишь по всей строгости.

Для восемнадцатого века - как и для нашего, кстати, подобные завиральные идеи, пропагандировавшие отказ от законов и замену его совершеннейшей анархией, были категорически неприемлемы. Вот за них-то Радищева и послали по этапу…

Впрочем, насчет этапа сказано для красного словца. Если кто-то вообразит, будто ссыльный Радищев прозябал где-то у Полярного круга, в одинокой, затерянной среди бескрайних снегов избушке, к которой запросто приходили волки-медведи - глубоко ошибается.

Сохранились подробные воспоминания сына Радищева о том, как все происходило на самом деле.