Экипаж боцмана Рябова

Когда боцман уходил по своим делам, он всегда оставлял за себя Антона, самого старшего и сметливого из ребят. Антоша умело плотничал и столярничал. Он ведь сам мастерил дома книжные стеллажи и корпуса радиоприёмников, Степан Иванович не мог нахвалиться его работой.

Оставаясь за боцмана, Антон шутливо подражал ему:

– Три матроса да старший, четыре пишем, капитан и боцман в уме.

И сам он работал за троих, руководя и командуя.

И остальные по его примеру работали без устали. Всем хотелось поскорее отправиться в плавание.

– Где будем ставить тентовые стойки?
– спросил Степан Иванович, испытующе оглядывая своих матросов.

– Хорошо бы на середине, чтобы и при дожде можно было грести, - сказал Ян.
– Но вот как это сделать?

– Подумаем, - отозвался Антон.

– Думайте, - улыбнулся боцман.
– Это полезно.

Вяча сидел, морщил лоб и ничего придумать не мог. Егор не стал утруждать себя изобретательством, а вытащил из сумки жерлицы и удочки и ушёл рыбачить. А Антон, раскрыв блокнот, принялся что-то сосредоточенно чертить. Иногда он подзывал Яна и советовался с ним.

Минут сорок спустя Антон показал свои эскизы боцману.

– Решение верное, - согласился Степан Иванович.
– Только отверстия для мачты в тенте не нужно. Во-первых, шканечный серединный тент будет позади мачты; во-вторых, при сильном или затяжном дожде под парусами ходят редко.

Когда тентовые стойки по эскизам Антона были изготовлены, Степан Иванович позвал с собой Егора и Вячу, и они отправились искать дерево для бушприта. Антону и Яну боцман поручил ремонт мачты.

– Знаете, что такое бушприт и для чего он служит?
– спросил Рябов ребят.

– Это что-то на судне, да?
– не очень уверенно сказал Вяча.

– Не что-то, а такая жердь на носу корабля, - сказал Егор.
– Вроде мачты, только она не стоит, а лежит и, будто пушка, нацелена вперёд. И от нее идут кривые паруса.

– Не кривые, а косые, - поправил боцман.
– Они называются кливерами.

Когда они вернулись к ялу, Антон и Ян уже отремонтировали мачту и примеряли её к гнезду в килевом брусе.

– Молодцы!
– похвалил боцман.

Он вытащил из рюкзака журнал и показал Вяче и Егору фотографию парусного судна.

– Где бушприт?

Егор и Вяча одновременно ткнули пальцами в носовую часть парусника.

– Теперь знаете, какой бушприт. Вот и приступайте к работе. А Антона и Яна назначаю вашими помощниками!

Антоша улыбнулся, а Вяча заявил:

– Мы и без них справимся. Правда, Егор?

– Попробуем, - без большого энтузиазма отозвался Егор.

Они работали долго, по очереди орудуя топором и рубанком, и наконец доложили боцману:

– Степан Иванович, бушприт можно ставить!

Докладывал, конечно, Вяча. А Егор лишь довольно улыбался.

Устанавливали бушприт всей командой после обеда, приготовленного на костре Антоном и Яном.

– Теперь приступим к окраске, - сказал боцман.

Четыре матроса - четыре шкрабки, четыре щётки, четыре кисти, бочонок красной краски да две банки белил.

Яхтсмену Яну красить борта было не впервой. Ловко орудовали кистями и Антон и Егор-Беломор. Зато Вяча к каждому мазку добавлял пару глубоких вздохов и по крайней мере полторы дюжины капель пота - на лбу, на носу и на шее.

А каким красавцем выглядел ял после старательной окраски!

И только боцман чуть хмурился, глядя на обновлённое судёнышко:

– Ял с бушпритом... гибрид на удивление. А может, на смех морякам? Но ничего, вместо яла-шестёрки будет наш шлюп. Так и будем его называть.

Наступило время дать шлюпу достойное имя.

– "Адмирал Нахимов", - раньше всех предложил Вяча.

– Очень уж громко для маленького шлюпа, - заметил Антон.

– Давайте назовём шлюп "Юный спортсмен" или "Старт".
– Яну, заядлому яхтсмену, хотелось, чтобы шлюпу дали спортивное название.

– "Стартом" назовём, а какой ещё финиш будет, - рассмеялся Вяча.
– А вот название: "Стрела"!

– Наш шлюп как стрела не полетит, - уныло заметил Егор.

– С парусом он хорошо пойдёт, - оживился Ян.

– А меня, старого морячину, что-то на лирику потянуло, - включился в спор Степан Иванович, выбивая о каблук сапога трубку.
– Вот смотрите, кто над нами кружит.

Мальчики подняли головы.

– Ласточки.

– Ну и как? Плохое название?

– "Ласточка"...
– Антоша вопросительно оглядел ребят.
– По-моему, хорошее название.

– Я согласен, - сказал Вяча.

– Отличное название!
– согласился и Ян.

На том и порешили: назвать шлюп "Ласточка".

– А теперь нам ещё свой вымпел нужно придумать, - заявил Вяча.

– Это верно! поддержали его ребята.
– Вымпел обязательно нужен. Только какой?

– А если такой, сказал Ян, который перевидал вымпелов столько же, сколько яхтенных парусов.
– На удлиненном голубом треугольнике, как в небе, - белая ласточка. Белая, потому что она освещена солнцем.

– Что же, хороший будет вымпел, - одобрил боцман.
– Мы его на грот-мачту повесим. А на корме - красный с серном и молотом государственный советский флаг. Сегодня дома с Егором да с Ириной Григорьевной и соорудим.
– Помолчав, он заговорил снова, начав со своей любимой прибаутки: - На пеньковом конце четыре узла - четыре матроса, боцман один, капитан в уме. Итак, "Ласточка" на добрые дела для людей. Моё правило: ни дня без доброго дела. И весёлое, ободряющее слово - тоже доброе дело. Якорь поднят. Отдать швартовы! Антон, пиши на борту шлюпа название "Ласточка".

При дворе Петра Первого

Задорно насвистывая "Юного барабанщика" и как будто ни о чем не думая, Вяча Полянкин неторопливо шагал по набережной Северной Двины. Нет, конечно, ни о чём не думать Вяча не мог. Он думал о предстоящей завтрашней поездке к Новодвинской крепости. К той крепости, под огонь пушек которой Иван Рябов посадил на мель вражеские шведские корабли. В воображении мальчика Новодвинская крепость представлялась неприступной твердыней.

Казалось бы, когда, как не теперь, наслаждаться щедро палящим солнцем, которое в Архангельске и греет-то как следует месяц-два в году, любоваться простором сверкающих вод Северной Двины, которая скоро опять забушует штормами, а потом покроется шугой и надолго застынет, коварно заполненная ледяными заставами, восхищаться великолепными океанскими теплоходами, стоящими у причалов и на рейде! Но Вяча сейчас не видел перед собой ни реки, ни солнца. Ему чудились картины парадов "потешных" петровских полков, приезд Петра Первого в деревянный Архангельск, закладка корабельной верфи в Соломбале и спуск на воду первого русского корабля.