Экологический роман

И секретарь объяснил, за что они в Салехарде, несколько "толковыхработяг", получат ордена. Дело простое, проще некуда: чуть ниже мысаАнгальского, у мыса Каменного, надо перегородить Обь бо-о-ольшим-бо-оо-ольшим неводом, взять тысячи тонн рыбы, отправить рыбу на фронт исодействовать победе наших войск над фашистами. Вопрос согласован.Наверху.

– А я?
– спросил Голубев.
– Я же не рыбак?

– Но ты же еще и гидротехник?

– Немножко.

– А чтобы опустить невод, надо опустить опоры. Ширина Оби сейчас пятькилометров. Это что, по-твоему, шутка - пять километров?

– Не шутка...
– согласился Голубев.

– То-то... Усек: не шутка!

– Опоры - из какого материала?
– поинтересовался Голубев.

– Из дерева. Из бревен. Что у нас, бревен, что ли, нету? Плавника?

– Бревна... Их чем-то связать надо.

– Соединим. Свяжем. Тросом. Стальным. Что у нас, троса, что ли, нету?Стального?

– Они же всплывут, опоры! И дна не достанут!

– А мы их пригрузим. Чтобы потонули, чтобы вертикально всталина дно.

– Чем - пригрузим?

– Камнем. Что у нас, камня, что ли, нету?

– Потребуются огромные мешки из металлической сетки. Потребуетсязаполнить их камнем, привязать к опорам.

– Что у нас, металлической сетки, что ли, не найдется? Все найдем. Всечто надо! Дело тут такое - все это надо инженерно рассчитать!

– Не сумею...
– вздохнул Голубев.

– Захочешь - сумеешь!

– Справочников нету. Необходимых таблиц.

– Каких таких справочников? Каких таблиц? Как называются?

– Ну хотя бы "Справочник по гидротехнике и мелиорации". Том первый. В Салехарде не найдешь.

– Да что он, Салехард-то, один город на белом свете, что ли? Один вСоветском Союзе, что ли? Запиши точно, что и как называется, какойсправочник, завтра в Тюмень самолет - закажем, и все дела! В Тюмени неокажется - в Свердловск пошлем. В Свердловске не найдется - в Москведостанем. Раз надо, значит, надо!

И через три дня "Справочник по гидротехнике и мелиорации", томпервый, Голубеву прислали нарочным из окружкома партии. И Голубевпринялся считать.

Опоры из бревен получались невероятных размеров - до двух метров вдиаметре. Чтобы их связать, чтобы протянуть трос от правого берега Оби клевому и обратно, троса требовалось семьдесят километров; камня, чтобыпогрузить опоры на всю глубину реки, - пять тонн на каждую, металлической сетке, чтобы загрузить в нее камень, - на все про все чуть ли не гектар.

Голубев пришел в счастливое расположение духа: мыслимо ли соорудитьстоль дурную махину? И с легким сердцем пошел в окружком и положил настол первому свои расчеты. Он думал, секретарь их посмотрит, даже вникнет, вздохнет и отложит в сторону.

Но секретарь вник:

– Серьезно получается. Считал-то правильно?

– Трижды пересчитывал.

– Ну что же... Мы тебе доверяем. Мы на бюро окружкома прикидывали - у нас цифры получились другие. Ну что поделаешь, если надо! Мы тебедоверяем!

Голубев доверию первого не доверился: сумасшедший проект! И, выйдяиз окружкома, забыл об этом сумасшествии.

Но однажды - утро было, часов десять, темь была, туман над Обью,Голубев жил в то время в избушке на Ангальском - вдруг сперва издали, потом все сильнее, а вот уже и под самыми окнами раздались стоны, ужасныйскрип и треск. Словно бы ледоход на реке начался. Голубев накинул шапку,малицу надел, унты натянул, выбежал из избы: по берегу двигаются тени. Там,где двигаются тени, там и скрипит и вопит снег.

Обоз шел. Возницы шагали медленно, и медленно лошади тянули санис грузом.

Голубев подбежал к ближней тени, к вознице:

– Куда?

Возница приостановился.

– На мыс. На Каменный.

– Чего везете?

– Бревна везем... Сердчишко у Голубева екнуло:

– А - зачем?

– Обь, сказывают, городить будут.

– Поперек?

– Ну не повдоль же Обь городить!

Тут задняя подвода наехала на эту, переднюю, задний возчик на этогозаругался:

– Кому там пути не стало? Чтоб тебя...

С неделю было: скрип-стон по берегу, мимо Ангальского везли и везлина мыс Каменный бревна.

Еще спустя время опять задребезжал эриксоновский телефон в городскомпомещении гидрометстанции:

– Голубев? Окружком партии будет говорить. Окружком партии сказал:

– Будьте готовы, Голубев! Завтра в двенадцать по распоряжению первого мы с вами едем на мыс Каменный. Посмотрим, как ведутся работы. Поустановке невода. Ознакомимся.

– Простите, кто говорит?

– Зав рыбным отделом окружкома. В двенадцать за вами заеду!

Следующий день был не солнечный, не ясный. Солнце откуда-то,непонятно откуда, освещало небо, землю слегка, хотя дни были уже длиннееи светлее начало марта было. А морозец был настоящий, зимний.

Ехали двое в кошевке, с ног до головы закутавшись в оленьи шкуры,одетые в малицы, возница - тот в гусе, лохматом и волосатом, пестром иширины необъятной. Возница впереди на облучке. Ехали молча и к мысуКаменному уже в темноте подступились, в полной и звездной темноте. Огнизамелькали электрические, будто бы уличные, и окружкомовский рыбакпояснил:

– Общежитка. Бараки. Рыбаки живут. Которые невод ставят. И тут же замолк, прислушался... Как не прислушаться: с мыса Каменногодоносилась музыка! Духовой оркестр! Уже и мелодия различалась утесовская:

"Легко на сердце от песни веселой..."

Когда выбрались из кошевки, направились к бараку - барак-то и светил в темную ночь огнями, - окружкомовец сказал со строгостью:

– Надо разобраться! Обязательно надо! Ознакомиться! Вошли в барак и, чтобы разобраться и ознакомиться, остановились сразуже за порогом, оглянулись по сторонам. Барак длинный-длинный, по обестороны двухъярусные нары, на нарах люди лежали, курили, играли в картыи громко друг на друга кричали - разговором надо было заглушать оркестр.

В середине барака различались и музыканты - энергичный барабанщикс большим барабаном, два трубача и кто-то четвертый, флейтист, кажется, всеокутаны густым банным паром. Пар был потому, что в проходе между нарамисушились на веревках влажные тряпицы: портянки рыбацкие сушились,много портянок, в два раза больше, чем рыбаков. Рыбаков же находилосьздесь человек сто и даже больше.

– Так, так. Надо разобраться!
– сказал окружкомовский рыбак.На них, на вошедших, никто не обратил внимания, и только спустя время подошел человек, должно быть начальник: