Экопсихология. Парадигмальный поиск

Это положение ставит перед необходимостью методологического анализа исходных предпосылок, предопределяющих основные подходы к исследованию этих проблем восприятия. В концептуальном плане целесообразно выделить четыре таких подхода: психофизический (включая квазиматематический), сетчаточно-моторный, феноменологический и операциональный (Панов, 1996) [18] .

Психофизический подход, как известно, направлен на изучение и описание количественных отношений между физическими параметрами объекта (стимула) и результатом его восприятия (ощущением, образом). Поэтому собственно процессуальные механизмы восприятия движения в предмет психофизических исследований не входят. Хотя есть ряд квазиматематических работ, в которых предлагаются различные математические интерпретации и описания процесса восприятия движения (Клике, 1965; Логвиненко, 1985; Марр, 1987; Мещеряков, 1982; Ульман, 1983). Основной вывод, который следует из психофизических исследований, состоит в том, что в зависимости от разных факторов объекты могут восприниматься движущимися в условиях, когда они реально неподвижны, и, наоборот, неподвижные объекты в определенных условиях могут восприниматься движущимися (Грехэм, 1963; Креч, Крачфилд, Ливсон, 1975; Рок, 1980; Mack, 1986 и др.).

18

Данное исследование было проведено в конце 1980-х и начале 90-х гг., поэтому в нем не представлены литературные данные по этой проблеме за последние 20 лет. Однако принципиальных изменений в подходах к этой проблеме за эти годы не произошло, не считая системно-генетического подхода к восприятию (Барабанщиков, 1990, 2000, 2002), который требует особого анализа (см. Панов, 1991).

Сравнительный анализ сетчаточно-моторного (сетчаточно-мышечного) и феноменологического подходов показывает, что, несмотря на явные различия, их общей методологической чертой является перенос физического, механистического представления о движении (как изменении пространственного положения объекта относительно некоторой системы отсчета) на понимание процессуального содержания восприятия движущихся и неподвижных объектов. В то же время концептуальное различие этих подходов определяется ориентацией исследователя на принятие абсолютного или относительного характера пространства и движения. В свою очередь, это предопределяет выбор различных эмпирических оснований (фактов) для изучения и объяснения восприятия движения объектов и стабильности видимого мира.

При сетчаточно-моторном подходе в качестве подобных эмпирических оснований постулируется самоочевидность восприятия движения объекта при смещении проекции этого объекта относительно «пространства» неподвижной сетчатки глаза или же при прослеживании наблюдателем движущегося объекта глазами, головой, всем телом (Вундт, 1912; Мах, 1908; Сеченов, 1947; Титченер, 1914; Helmgoltz, 1896 и др.). Нетрудно заметить, что при таком подходе процесс восприятия движения исходно определяется относительно данности неподвижности или движения глаза или положения наблюдателя, выполняющих роль явной или неявной системы отсчета, и в конечном счете – относительно данности пространства, в котором находится наблюдатель и неподвижность которого постулируется изначально. Последнее, как известно, характерно для представления об абсолютном характере пространства. Эта же логика остается основополагающей и для многих современных исследователей, в частности для сторонников нейронно-детекторных теорий (Глезер, 1976; Грегори, 1970; Зенкин, Петров, 1979; Линдсей, Норман, 1974 и др.).

Представители феноменологического (первоначально гештальтистского) подхода, напротив, реализуют в своих исследованиях представление об относительности пространства, то есть о зависимости его свойств от свойств объектов, составляющих его структуру (Осгуд, 1975; Wertheimer, 1912; Duncker, 1929; Koffka, 1936 и др.). Соответственно, будет ли объект восприниматься в качестве системы отсчета и казаться движущимся или неподвижным, зависит от перцептивной организации феноменального поля, в частности, от его пространственно-временной структуры, результат восприятия которой предопределяет, какие именно компоненты этой структуры будут выступать в роли феноменальной системы отсчета.

В этом смысле движение и неподвижность как «объект восприятия» имеют относительный характер и не обладают той исходной заданностью, которая характерна для постановки проблемы восприятия движения в рамках сетчаточно-моторного подхода. Поэтому естественно, что в качестве эмпирических оснований сторонники феноменологического подхода постулируют исходную данность таких феноменальных результатов восприятия, как «фи-феномен», «фигура-фон», «хорошая фигура», «общая судьба» и т. п. Аналогичная постановка проблемы прослеживается и в более поздних работах, проводимых в рамках указанного подхода (Арнхейм, 1974; Баллах, 1974; Рок, 1980; Mack, 1986 и др.).

Физикальную отягощенность сетчаточно-моторного и феноменологического подходов пытаются преодолеть представители операционального подхода. Согласно их пониманию, восприятие движения возникает на основе более ранних перцептивных феноменов, чем «неподвижность» и «время». В качестве таковых они выделяют «интуицию обгона» (Пиаже, 1966), «текстуру» (Гибсон, 1988), «пространственную локализацию» (Величковский, 1982) и другие подобные феномены, постулируемые как исходная данность по отношению к восприятию движения и неподвижности.

Таким образом, можно утверждать, что, несмотря на концептуальные различия сетчаточно-моторного, феноменологического и операционного подходов, в методологическом отношении все они принадлежат к общей парадигме изучения процессов восприятия.

Определяя предмет исследования, представители этой парадигмы рассматривают процесс восприятия движения объектов и стабильности видимого мира в логике гносеологического отношения «объект-субъект (образ)», для которого характерна данность его исходных компонентов. В первую очередь данность свойств объекта, подлежащих отражению: «движение» и «неподвижность» (объекта или системы отсчета), «форма» и «пространственная локализация» объекта, «фигура-фон», «текстура» и т. п.

Следует заметить, что относительно процесса восприятия, полагаемого в качестве предмета исследования, такая исходная данность объектных свойств возможна лишь в том случае, если они уже восприняты и представлены (идеализированы) в сознании исследователя, представлены в непосредственно-чувственной форме – в виде продукта процесса восприятия (ощущения, образа), и/или в мыслительно-опосредованной форме – в виде представления, понятия (о движении и других объектных свойствах), непосредственно-чувственной основой которых являются опять же продукты уже свершившегося процесса восприятия.

Поэтому при гносеологической (субъект-объектной) постановке вопроса: «Как воспринимается движение?» – процесс восприятия, полагаемый в качестве предмета исследования, оказывается заключенным между продуктами уже свершившихся актов восприятия: между «движением» как гносеологически заданным, то есть противостоящим «субъекту восприятия», отраженным ранее и уже познанным «объектом восприятия», и «движением» («неподвижностью») как актуальным результатом здесь-и-теперь свершившегося процесса восприятия (в виде ощущения, образа, представления и т. п.).

В итоге, рассуждения исследователей о том, что представляет собой процесс восприятия движения и его механизмы, остаются на абстрактно-логическом уровне, на уровне дискурсивно-понятийных логических связей и отношений между продуктами уже свершившихся (ставших, как говорят философы) процессов восприятия. Сам же процесс восприятия, его непосредственно-чувственный уровень, на котором собственно и происходит порождение «движения» и других «пространственных свойств и отношений» как будущих продуктов восприятия, остается вне абстрактно-логического уровня анализа и рассуждений. И потому допродуктный, собственно процессуально-порождающий уровень непосредственно-чувственного восприятия, осуществляющий порождение «движения», «неподвижности» и т. п. «пространственных» данностей как продуктов восприятия, остается вне предмета исследования и, следовательно, неизученным (Миракян, Панов, 1985; Панов, 1998).

И это не удивительно, поскольку в классических и современных исследованиях представление о восприятии движения формируется посредством абстрактно-логического переноса понятийного представления о движении на непосредственно-чувственный уровень процесса восприятия. Такой перенос является общей и традиционной особенностью образа мышления в гносеологической («продуктной», физикальной, по выражению А. И. Миракяна) парадигме изучения восприятия пространственных свойств и отношений (Миракян, 1990, 1992, 1999, 2004), включая восприятие движения объектов и стабильности видимого мира (Миракян, Панов, 1985; Панов, 1998).