Экскурсия выпускного класса
Шрифт:
– Эй, люди! – крикнула она, обняв сперва Стефи, потом Ренату. – У меня есть фото!
– Какие фото?
– В тот понедельник на Монезее…
Воцарилось неловкое молчание. Стефи отвернулась в сторону, Оливер покрутил пальцем у лба. Линда побледнела.
– Ну и дура же я, – выдавила она наконец.
Но Стефи неестественно твердым голосом произнесла:
– Доставай! Я хочу посмотреть.
Фотографии пошли по рукам, никто не произнес ни слова. Увидев себя рядом с Илмазом, Стефи не удержалась. Сабина обняла ее, принялась утешать.
Вдруг Оливер крикнул:
– Я, кажется, схожу с ума. Фрау Краузе, лупу!
– Что-о?
– Увеличительное
Рената замешкалась, потом бросилась в другую комнату. Несколько минут копалась она в письменном столе, но наконец вернулась с видавшей виды, поцарапанной лупой.
Оливер буквально выхватил стекло у нее из рук. Долго рассматривал он сквозь него одну фотографию. Потом сказал:
– Линда, ты получишь пятьдесят тысяч марок!
– Что ты сказал?
– Взгляните сюда! Вот дурак Олаф возле красного «транзита». Мы еще смеялись, когда он уставился на него, как баран на новые ворота. А знаете, кто сидит в этой тачке?
Восемь голов склонились над фотографией.
Затем Стефи воскликнула:
– Да это же Фолькер Грау! Брат Олафа!
– Не может быть! – Йорг покачал головой. – Таких совпадений просто не бывает…
– Почему не бывает? И какое же это совпадение? – спросил Оливер. – Олаф путается с нацистами, Фолькер давно уже с ними, и Хольц был нацист. К тому же именно Олаф рекомендовал нам это место. Слишком уж много совпадений.
Всем понадобилось время, чтобы обдумать сказанное.
– Вот свинья! – сказала вдруг Стефи. – Это Фолькер Грау убил Илмаза.
– Пошли, – произнесла Рената и встала. – Мы должны сообщить в полицию.
63
Улица выглядела как обычно в такое время. Обитатели сдвоенных коттеджей на четыре семьи давно уже погасили свет. Горели только уличные фонари, их свет тускло отражали оставленные на обочине автомобили. Время от времени легкий ветерок доносил отдаленный гул металлургического завода Хайнрихса. Потом снова становилось тихо. Все было как обычно.
Точнее, почти все.
В тени разгрузочной платформы супермаркета, в самом начале улицы стоял оранжевый фургон марки «фольксваген», задними окнами он был развернут в сторону улицы.
В грузовом отсеке находились трое мужчин.
Один устроился на высоком удобном стуле, наблюдая через окно за улицей. Другой в наушниках сидел перед передатчиком, установленным рядом с кабиной водителя. Третий просто лежал, расслабившись, готовый в любую минуту кинуться в погоню за человеком, которого они поджидали.
Два других автомобиля перекрыли подходы к этой части улицы. Фургон марки «мерседес» остановился на Тингштрассе, грузовой «фиат» на Марксштрассе. Ничто во внешнем их облике не выдавало, что это машины полиции.
Наблюдатель в оранжевом «фольксвагене», потирая глаза, соскользнул с высокого кресла. Потрепал лежавшего товарища по плечу.
– Подмени-ка пока, я покурю…
Он укрылся в глубине фургона и, прикрыв зажигалку полой куртки, закурил сигарету, пряча ее в ладонях. Потом попробовал поудобнее устроиться на узкой боковой скамье.
– Т-с-с!
От предупредительного сигнала радиста все замерли. Он ухватился за наушники. Потом кивнул и шепнул остальным:
– Идет!
Теперь они вдвоем наблюдали через заднее стекло, из предосторожности держась в глубине автомобиля.
Какое-то время
ничего не было видно. В домах напротив тоже ничего не изменилось.Никакого движения.
– Вот он!
По улице шел человек среднего роста, среднего телосложения, ничем абсолютно не бросавшийся в глаза. Но он несколько раз оглянулся, внимательно огляделся по сторонам. Люди в фургоне невольно затаили дыхание.
Между двумя домами напротив супермаркета человек остановился. Еще раз бросил внимательный взгляд на пустынную улицу и исчез в тени одного из домов. Через несколько секунд показался слабый луч фонарика: должно быть, преследуемый никак не мог вставить ключ в замок.
И снова темнота.
– Альфа 1, Альфа 1, говорит Альфа 4, прием…
Прошло мгновение, радист начальника группы приготовился принять сообщение.
– Говорит Альфа 4. Птица вернулась в гнездо. Повторяю. Птица вернулась в гнездо.
Через несколько минут улица оживилась. Дюжина одетых во все черное молодцов, держась в тени стен, осторожно подкралась к дому. Половина тут же исчезла в заднем дворике, чтобы отрезать дом с тыла. Остальные заняли позицию за углом, оттуда хорошо просматривалась входная дверь и выходившие на улицу окна. Один из них вышел на мгновение из тени и поднял руку.
– Сигнал! Скорее передавай!
– Говорит Альфа 4. Вызываю Альфа 1. Прием. Капкан установлен. Капкан установлен.
– О'кэй, начинайте!
Один из находившихся в фургоне людей поднял карманный фонарь. На мгновение вспыхнул зеленый свет.
Треск входной двери долетел через улицу до фургона. Потом послышался более слабый звук бьющегося стекла – это выломали застекленную дверь внутри.
Несколько автомашин влетели на улицу и остановились наискось от супермаркета. Еще дюжина молодцов спрыгнула на асфальт. Но прежде чем они заняли позицию, из дома вывели светловолосого молодого человека.
Двое полицейских препроводили Грау на заднее сиденье темно-синего «мерседеса», задвинули в середину, сами плюхнулись сбоку. Не успели дверцы захлопнуться, как машина рванулась с места.
64
С удовлетворением кивнув, советник Пуш положил телефонную трубку.
– Они его взяли! – сказал он, поворачиваясь к Локампу, который стоял у окна, глядя на ночной Дортмунд. – Едут сюда!
Он отодвинул в сторону толстую папку, выложил блокнот и несколько ручек, аккуратно разложил на столе ряд больших фотографий. На первом снимке Грау был в красном «форде» – увеличение самой знаменитой любительской фотографии Линды. Но были и другие: Грау с Керном на сборище в Хаттингене, Грау с Пахманом у нацистского стенда в Бохуме, Грау с Тигром на южной трибуне дортмундского стадиона «Вестфалия». Просто поразительно, какие увлекательные вещи покоились до недавнего времени в архивах политической полиции…
Дверь распахнулась. Двое полицейских из группы захвата ввели Грау и усадили на жесткий, неудобный стул, специально поставленный Пушем посреди комнаты.
Блондин, казалось, до сих пор не понял, что произошло. С опущенными плечами сидел он на краешке стула, руки в наручниках дрожали, бегающие глаза выдавали страх. Увидев в руках Локампа дымящуюся сигарету, он с жадностью уставился на нее.
Уже готов, подумал Пуш. Он поднялся, выбрал на письменном столе знаменитое Линдово фото и подошел к Грау.