Экспансия

Натягивая повод левой — плашмя рублю клинком по конской морде, стараясь попасть прямо по глазам. Прости меня, скотинушка!

Громко, возмущенно и по-детски обиженно заржав, лошадь врага встает на дыбы и мелко, быстро посеменя задними копытами по траве — тяжело припадает на передние ноги.

Молодой не удержался. Не усидел! Вылетает из седла! Прикладывается о землю звучно и от души.

Вот так-то лучше будет!

Ртутной каплей соскальзываю вниз. Опасливо покашиваясь на покалеченное мной животное, выдерживая дистанцию торопливо огибаю его, подскакиваю к поверженному врагу сбоку и рублю уже вставшему «на четыре кости» по мясистой, крепкой и очень давно нестриженой, заросшей шее. Щедро брызгает красным…

…Ффух! Жарко выдыхаю. Локатор! Глухо — он все еще в отключке. Ладно — быстро сваливать отсюда по-любому надо. Может это был всего лишь вражеский головной дозор.

Трусясь от адреналинового прихода, не очень ловко, снова взгромождаюсь на конскую спину и скачу за Егорушкой. Успеть бы до того, как горбоносый ястреб этого урода срубит!

Погоняя коня, то и дело беспокойно оглядываясь, торопливо двигаюсь по хорошо различимому следу из примятой травы.

…Впрочем слишком уж далеко мчаться не приходится.

За очередными кустами с удивлением натыкаюсь на широко раскинувшее ноги и руки тело третьего противника. Упавшее навзничь. С болтом в груди. По самое оперение. Его лошадь равнодушно залипла метрах в тридцати от трупа хозяина и с флегматичной мордой подкрепляется сочным подножным кормом.

Зуб даю: когда Егорушка понял, что горбоносый через пару секунд уже настигнет и рубанет — слизень свою пляшущую руку назад вытянул и наугад в белый свет пальнул, даже не пытаясь прицелиться. И ведь попал! Везет же уродам! А где сам герой-то?

Да вот он! В соседних кустах замышковался.

Бледнющий — почище покойника. На лбу испарина глянцем блестит. Ручонки подрагивают, зубы на подтанцовке. Глаза как у суслика, разбуженного весенним паводком. Неуютно ему. Очень. Боится меня, ибо чует за собой неслабую вину — урод! Да к тому же его еще и только что пережитый панический страх не отпустил.

— Вот только открой свою пасть и скажи, что все это был продуманный маневр, сука! — состроив самую зверскую морду рычу я, дополнительно подкошмаривая накосячившего подчиненного.

Явно размышлявший о создании какой-то подобной отмазки, гаденыш Егорушка, сжав и без того неширокие плечики, хлопает жидкими ресницами, как та недавняя птица крыльями и опускает виноватые испуганные глазенки к земле.

Достаточно с него пока. А то еще «медвежья болезнь» разберет. А нам к порталу пора. Домой пойдем. Быстро.

— Саблю с ножнами прибери и обшмонай его. Живее шевелись, давай. А то еще кого-нибудь дождемся.

Только что состоявшаяся внезапная стычка отрезвляет. Не то место и не та компания для вальяжных путешествий. Решаю отказаться от своей затеи и вернуться на Землю.

И я сейчас не то, чтобы слишком испугался — сколько вспомнил, что давненько уже принадлежу не только себе-любимому.

Не станет меня и что? Весь потенциал использования мутантов — псу под хвост? Более того — они так и останутся рулить моим городом. И не сочтите за манию величия — рано или поздно, станут рулить всей Землей.

Да — в планах очищение! Не всей планеты конечно — на то и десяти человеческих жизней не хватит. Но создать пару тройку «заповедников» для нормальных людей — вполне можно попробовать. Мой город, Вайоминг, а может и кусочек Балкан прихватить получится.

В общем: «фокус не удался» и несолоно хлебав, но с достоинством шурша горностаевой мантией по грязному кафелю жизни, мы возвращаемся на Землю.

Однако этот нескучный день еще не закончился! У злодейки фортуны похоже совесть в очередной раз выспалась. Весьма вовремя. И она решила компенсировать мне горечь неудачи, приключившейся в мире Нугари — сладким и свежим медовым пряником, ждущим дома.

…Не успеваю еще даже двумя ногами твердо на родимой стороне утвердиться — как в до сих пор горячей голове неожиданно раздается хриплое и такое долгожданное:

— Горан ответь Шептуну!

— Горан на приеме! — кажется от полноты нахлынувших чувств — я произношу это вслух. Виновато сгорбленная спина Егорушки еще больше напрягается. Но обернуться презренный трус не решается — ибо знает за собой великий косяк.

— Ну, мля, наконец-то! Где тебя носит? Только что с какой-нибудь дьяволицы поди слез? — Голос друга звучит музыкой. Сварливой и ехидной, но это чепуха! — От ароматов в астрал не выпал? Развлекаешься со своими дурочками-зомбарихами, а? Гарем уже собрал? Красавчик! Так Амазонке и доложу.

— А откуда ты знаешь?

— Про то, что ты с самками горилл чпокаешься?

— Увидимся — всеку! Больно!

— Ох, боюсь — боюсь! Людей поспрошали. Говорят: новый король у придурков завелся! Весь из себя бубновый! Ты как сам-то? В порядке? — в посерьезневшем голосе тревога и беспокойство. Не за себя и стаю — за меня.

— Ну уж, по любому — поадекватней некоторых фанатов абсента буду. Все норм, Валя. Всё норм! Как у вас?

— Терпимо, хоть без тебя и тяжко…

— Неужели это комплимент?

— Это факт. Ладно, не люблю долго по «телефону» — мы можем встретиться или у тебя с этим проблемы?

— А вы сейчас где?

— В районе старого аэропорта.

Смотрю на часы.

— Около девяти — в Озерном. Там моих дебилов не должно слишком много рыскать. Вырезали и вынесли его подчистую. Но все равно — будьте осторожнее. Затихаритесь у озера в окрестностях и ждите. Я вас локатором засеку. И если что — в воду сигайте.

— Принял…

Вот и поговорили.

К вечеру встретились с друзьями за озером у бывшего одноименного поселка. Теперь разоренного и мертвого.

С Валентином были Серб, Нурлан, Мастиф и еще с десяток бойцов. Амазонка тоже рвалась, но её не взяли. Безжалостно обломали и оставили у портала обеспечивать отход. Впрочем она и так несколько часов кряду в чате мне весь мозг своим счастливым верещанием каждые три минуты выносила.

Как поведали соплеменники — обстановка в мире Нугари накаляется все сильней. Буквально не по дням, а по часам.

Надо в срочном порядке выбираться туда через «нормальный» портал и разбираться во всем происходящем на месте самому. Без моих талантов — прайд проблемы «не вывозит». Печально, но где-то даже греет самолюбие.