Экспедиционный корпус
Шрифт:
Лохвицкий дернул губами в улыбке, скосив взгляд на пыхтящего в гневе Нечволодова.
— …И тогда пришлось бы действовать уже через его голову, что было бы еще хуже — прямое нарушение субординации, чем если бы как сейчас я все сделал в частном порядке на свой страх и риск, с чем и попался на горячем.
— Я вас услышал, Михаил Антонович.
Немного помолчав, с задумчивым видом обдумывая сложившуюся непростую ситуацию, кою закрутил этот неугомонный и дерзкий, если не сказать сильнее, штабс-капитан, он продолжил:
— Что ж, раз это ваша личная инициатива, то не вижу причин вам и дальше
Командир бригады оборвал себя на полуслове, но и так все всё прекрасно поняли. Если заинтересуются жабоеды и примут себе на вооружение подобные доспехи, то и русским от их щедрот глядишь чего перепадет. Ведь согласно договору именно французская сторона отвечает за оснащение Первой особой бригады, как собственно и всего Русского экспедиционного корпуса.
— Благодарю, ваше превосходительство.
— Кстати, лично довожу до вашего сведения Михаил Антонович, что ваше присутствие на музыкальном вечере, кое состоится завтра в честь отправки на фронт Первой особой бригады, что организовал посол России во Франции, обязательно. А то мне, кажется, вы с этими своими экспериментами слишком уж увлеклись и хотите данным событием манкировать.
— Э-э…
— По глазам вижу, что это так, — усмехнулся генерал-майор. — Я хотел бы, среди прочих, услышать там несколько новых ваших песен… У вас есть таковые?
— Так точно, ваше превосходительство, есть несколько свежих.
— Вот и замечательно.
Комсостав бригады покинул полигон. Разве что полковник Нечволодов зло и многообещающе сверкнул на него глазами.
«И чего он на меня так взъелся? — недоумевал Климов. — Вроде нигде не пересекались раньше. Неужели на него так песня воздействовала? Или та негритянка с юбкой из бананов больше не дает и из-за этого кидается на всех?»
— Ну, легко отделался, всего-то и надо, что несколько раз спеть… Продолжаем!
Глава 13
32
Российский посол Извольский Александр Петрович, Михаилу Климову не понравился с первого взгляда. Вот бывает так, увидишь человека, еще даже словом с ним не перемолвившись, но возникает стойкое ощущение, что перед тобой тип с гнилью выражаемого в снобизме и болезненном самолюбии. Вы все дерьмо, один я весь в белом — именно так можно расшифровать выражение его лица, этакий барин в окружении холопов.
Даже с полковниками он общался через губу, что уж говорить об офицерах с меньшими званиями — пустое место, которых он практически демонстративно не замечал. Но буквально растекался перед четой Юсуповых, не только самой княгиней, но и ее тупым мужем и прочими знатными, а главное богатыми лицами. Это было несколько странно, учитывая его политические взгляды.
О них Климов узнал из разговоров старших офицеров, в частности прокурор Лисовский, сказал:
— Странный человек наш посол, прямо заявляет о своих либеральных взглядах и поддерживает конституционные идеи… Правые считают
его чуть ли не революционером, и это не мешает ему служить его императорскому величеству… что таковые идеи не приемлет.— Это если он служит именно императору, — сказал начштаба.
— Что вы имеете виду Иван Иванович?
— Прошел слушок, что он состоит в масонской ложе Великий восток Франции, а так же тайный лютеранин. Так что если это правда, то служит он кому угодно, но только не интересам Российской Империи…
— Не удивлюсь если это правда, — сказал еще один из офицеров, — ибо если посмотреть на некоторые его действия, то складывается впечатление, что Александр Петрович отстаивает не интересы России во Франции, а интересы Франции в России…
Далее офицеры чуть помусолили слух о масонстве посла в частности и, масонах вообще, после чего разошлись развлекаться с дамами.
Так же из слухов Климов узнал, что княгиня Юсупова выехала из Росси после того, как она вдрызг разругалась с императрицей Александрой Федоровной и та якобы сказала: «Надеюсь, я больше никогда вас не увижу». А предметом ссоры стало привеченные императорской четой так называемого старца Распутина, коего Юсупова считала проходимцем и мошенником.
«А ведь ее сынок вместе с англичанами скоро этого старца грохнет», — вспомнил Михаил.
Собственно, именно княгиня Юсупова Зинаида Николаевна на пару с женой Извольского графиней Маргаритой Карловной Толь, любительницами подобных культурных мероприятий, устроили этот вечер для офицеров Особой бригады, сняв по такому случаю один из парижских дворцов, ведь помимо офицеров на сие мероприятие прибыло множество аристократов проживавших в этот момент в столице республики и таких людей оказалось с избытком. Присутствовали и французы, но немного, какие-то официальные лица, немного военных и еще всякой твари по паре вроде англичан и итальянцев.
Штабс-капитан особо ни с кем общаться не хотел, его тоже никто не доставал, так что он, усевшись в укромном местечке думал свои непростые думы. Во-первых, все никак не мог придумать способ легализации денег и это его начинало уже подбешивать. Идея с земгусарами тут не катила. Во-вторых, потаскав доспехи и изрядно взмокнув, пытался найти способ их облегчить, но при этом, не потеряв в степени защиты.
Данные доспехи были хороши в обороне, тут говорить не о чем, но вот если потребуется атаковать, то все положительные моменты и вправду если не нивелировались полностью, то возникало множество проблем. Как минимум придется отказаться от части элементов: поручей с поножами и щитов. Иначе, пока в этих доспехах добредешь до противника, устанешь так, что тебя младенец запинает.
«Разве что шелк попробовать использовать?» — подумал он увидев на одной из приглашенных дам роскошное шелковое платье.
Слышал Михаил мнение, что шелковая ткань — это практически аналог кевлара. Оставалось понять сколько собственно этого шелка понадобится. По грубым прикидкам выходило, что не менее сантиметра в толщину, а то и больше, это при том, что отказаться от стального элемента брони хотя бы миллиметровой толщины, что примет на себя основной удар, все равно не получится. Но это для защиты торса спереди, для защиты спины можно и без стали, наверное, обойтись.