Эксперимент

Картины с воспоминаниями о Левиафане так же побежали перед глазами. «Ночь первая – закрыл в комнате и не разговаривал. Ночь вторая – увез из клуба, из-за него ударилась головой, измена, сделал что-то с Жаклин, что она теперь видеть меня не хочет. Черт, но у него намного меньше ошибок, чем у меня…но зато какие!»

– Милая, ты думаешь что ли? О чём? – на удивление настроение вампира было чрезмерно ядовитым.

Каждой фразой он пытался задеть её чувства. Ему было больно, он чувствовал долю предательства. И как ожидалось, это сделала любимая женщина! В ней было что-то не человеческое.

Левиафан только начал понимать, насколько Лилит была жестока и бессердечна. Ни в одной женщине он не встречал столько злости, ненависти и мести. Было ещё одно существо с такими же качествами, как и у Лилит, которое Левиафан знал – это был он сам. Если бы у них было достаточно желания и сил, они могли бы разрушить весь мир за одну неделю. Они вдвоём могли бы завоевать весь мир, перебив всё население земли за очень короткий срок, совершено безжалостно. Но они никак не могли ужиться вдвоем, хотя и очень пытались.

«Так, что же притягивается лучше – противоположности или одинаковые люди? Такие разноплановые как Мормо и Локи, ну так у них вообще всё плохо закончилось. А у нас, у одинаковых, всё плохо даже началось, а уж как закончится – неизвестно даже дьяволу», подумал Левиафан.

– Я не думаю, я вспоминаю последние три дня. Я вспомнила все твои ошибки и свои. Я же не могу быть одна виновата во всех грехах мира. Ты не можешь винить только меня, ты и сам дров наломал не мало. Так чего ты сейчас от меня ждешь?

Левиафан склонил голову и улыбнулся. Он поднял на неё свои красивые, бездонные, черные глаза и посмотрел исподлобья. В глазах блеснул огонек.

– К твоему гадкому характеру и всем его не менее гадким чертам, я смело могу приписать ещё и мелочность. Это ж надо, десять минут сидеть и вспоминать, что я тебе сделал. Лилит, а ты вспомнила, что всё, что я сделал – это твоя вина. Если бы не наркотики, ничего бы этого не было. Твои поступки вынудили меня сделать то, что было сделано, твои, Лилит! Это полностью твоя вина! Не я тебе насильно впихивал оживляющие таблетки, не я тебя бутылкой по голове бил, и не я заставлял тебя обжиматься с двумя мужиками. Неужели ты хочешь, чтобы я ещё и извинился? – он продолжал улыбаться, горько и безнадежно.

– За некоторые поступки – не помешало бы! – хмуро ответила Лилит.

Черствая рука, внутри неё, как будто сжимала ребра и держала за горло, не давая ей дышать от одной только мысли, что она должна извиниться. Видимо, слова «прости» или «извини» вызывали у Лилит очень сильную аллергическую реакцию в виде анафилактического шока.

– Нет, милая, так не пойдет! Я вижу, что ты испытываешь чувство вины, оно тебя гложет! А твоя гордость мешает тебе произнести слова сожаления. Я не могу извиниться первым, я бы смог это сделать вторым, и то, только из уважения к тебе, милая. Но дело в том, Лилит, что я-то не чувствую никакой вины, и меня не мучает совесть, а тебя мучает. Так за что мне извиняться? За то, что ты превратилась в жалкую и убогую наркоманку? Или за то, что ты вела себя как бесплатная шлюха? – он нахмурил брови и внимательно посмотрел на неё.

– Иди ты к черту! – она встала и ушла.

Левиафан опустил глаза и уставился на тлеющую сигарету. Затем бросил взгляд на удаляющуюся фигуру. Он вздохнул, закрыл лицо руками и попытался отключить голову.

32

Лилит пришла к своему дому с полным пакетом алкоголя. Она открыла дверь и вошла в коридор узкий, по сравнению с коридором Левиафана. С ног слетели сапоги, рядом упало пальто. Лилит прошла на кухню и села за уже забытый стол.

– Опять я одна…без него. Опять мне плохо… – прошептала она в пустоту.

Ей никто не ответил, даже эхо не вторило ей.

Лилит вытащила из пакета бутылку шампанского и снова села за стол.

Пробка вылетела в потолок, отрекошетила в стол, а затем упала на пол. Лилит подняла бокал, чокаясь с пустотой, и произнесла:

– За Прошлое! – она выпила его залпом и тут же налила второй.

– За дуру Лилит, которая не может извиниться, зная, что была не права! – шампанское из второго бокала потекло по её горлу, слегка обжигая его изнутри.

В третьем бокале пузырьки зашипели.

– За единственную и настоящую любовь, которая когда-либо была у меня и за её утрату! Из-за меня утраченную!

Лилит провожала свое прошлое в алкогольное забытье, пока не поняла, что ей срочно надо прилечь. Перебравшись в комнату, девушка грохнулась на кровать, закрыла глаза и тут же провалилась в естественный сон.

Левиафан без проблем проник в квартиру, подошёл к спящей девушке и присел на корточки. Его рука гладила её по лбу. Он тяжело усмехнулся и погладил её по щеке.

– Если ты думаешь, что я приду к тебе и извинюсь, то ты зря тратишь силы на эти мысли! Я не приду, Лилит! Ты меня не увидишь до тех пор, пока сама не захочешь увидеть. А я уверен, что ты захочешь! Но тебе придется для этого прийти первой. Я даже не привезу тебе твои вещи, если они тебе очень понадобятся, тебе придется сломать свою гордость и позвонить, попросить меня об этом.

Он нежно поцеловал ее в щеку, еще раз окинул взглядом спящую и вышел, ни оставив и следа, ни намека на свое мимолетное присутствие.

Спустя неделю, Лилит так же продолжала сидеть на кухне, горевать и тосковать, обвинять себя во всех смертных грехах. Слезы все никак не заканчивались, самопожирание ворвалось в разгар пиршества. Она никому не звонила, не писала. Ей никто не был нужен, кроме одного человека. Но еще, помимо многотонной скорби присутствовала и злость. Лилит злилась на любимого.

Но было и еще кое-что, что заставило ее вспомнить еще об одном человеке – это заканчивающиеся деньги.

Бабушка ей уже в течение месяца ничего не высылала. А у Лилит никого не было кроме нее и Левиафана. Хотя, ей уже казалось, что и его уже больше нет…из-за неё, из-за глупой ошибки.

А он всего лишь пытался её воспитать: игнорированием и безразличием. Он старался показать ей то, что он чувствует, когда его любимая женщина не понимает его, не понимает ответственности за свои поступки и не хочет расплачиваться за них.

Лилит чувствовала несравнимую ни с чем тягу к вампиру, но она сама терзала себе душу. Человеку свойственно любить, но у него, к сожалению, полно ещё других разных эмоций, ощущений, которые мешают любви.

Люди могут не верить в любовь, могут ненавидеть её, потому, что когда-то она сыграла с ними злую шутку. Люди могут презирать любовь, могут убивать её. Люди могут сделать с любовью всё, что угодно. Но единственное, что они не могут с ней сделать, так это любить её саму, потому что это мучительно больно. Только идиоты могут думать, что любовь не причиняет страданий. Любить – это всегда больно, досадно и обидно. Объект, которого любят, всё равно причиняет разочарование, которое потом разрывает сердце,…даже если чувства взаимны.