Экспресс следует без остановок

— Тогда вы попробуйте. Кроме того, мне нужна ваша помощь и в другом. Кабина может попытаться включить меня в свою систему. В незапамятные времена я и в самом деле была охранным элементом. В прошлый раз я еле сбежала. В этот… учитывая, что мы натворили в предыдущих вагонах, поезд должен потерять часть ресурса.

Фицджеральд церемонно ей поклонился.

— Мы сделаем все возможное.

Мора открыла дверь.

* * *

В этот раз их через порог словно втянуло — и дверь закрылась за спиной с неприятным чавканьем. К счастью, пол, на который они свалились грудой, оказался мягким.

— Охраняйте Мору 54! — приказал Элиас.

Но не было ни малейших признаков того, что поезд собрался захватывать киборга.

Зато они почувствовали звук.

Поезда стучат колесами, урчат двигатели, перестукиваются дверями и переговариваются голосами пассажиров. Этот же поезд — рычал.

Рычал низко, утробно, из самых глубин своего существа. Звук пронизывал все тело, отдаваясь зубной болью и ломотой в костях.

Загорелся свет — бледно-розовый, с багровым оттенком, очень неприятный.

— Черт возьми, — сказала Мег Моллиган, глядя на вилы, которые она держала в руках. — Вам повезло, шеф, что я не проткнула вам зад.

— Хреновый здесь обменный курс, — мрачно заметил Гилберт, взмахнув своей тяпкой. — И вот что удивительно! Я помню, как сам ее делал!

— Хей-хо, — сказал Элиас, поднимаясь и подавая руку Море. — Зато о патронах беспокоиться не надо.

У него в руках был длинный кожаный хлыст.

— Здесь вообще нет огнестрела, — ответила Мора.

Вставала она с трудом и даже помогала себе длинным хвостом.

Они стояли в узком душном коридоре. Пол под ними и стены вокруг неприятно пульсировали.

— По-моему, мы внутри живого существа, — заметил Гилберт.

— Мне тоже так к-кажется, — юноша-сектант заикался.

— И сейчас ты скажешь, что это воплощение богини, — съязвила Мег.

Она оперлась на вилы, достала из кармана небольшую костяную пудреницу и деловито принялась наводить красоту.

— Н-нет, — ответил юноша. — Не скажу. Б-безусловно, б-богиня не может так воплощаться. Я думаю, что этот п-поезд — ее в-враг. К-который выпивает ее сны.

— Думаю, — произнес Элиас, — скорее его нужно назвать инструментом постепенного разрушения мироздания.

Сектант сощурился, глядя на него.

— Это одно и то же. К-как давно вы знаете?

— У меня маленькая, но очень хорошая консультационная фирма, — покачал головой Элиас. — Мой хлеб и масло… Подозревал — достаточно давно. Но догадался только теперь.

— Вы согласны, что п-поезд надо разрушить?

— Нет. Пока еще рано делать выводы.

И только тогда Мег поняла, что густой, утробный рев, доносящийся отовсюду — это стоны. Впервые она подумала о том, как поезд выглядит снаружи. «Наверное, это волк, — решила Мег. — Белый длинный волк, который, высунув язык, мчится по рельсам… Тяжело дышит, задыхается, а остановиться не может…»

— Это червяк, — произнесла киборг-дива. — Пойдемте. Лучше не терять времени.

— Вы что-то вспомнили? — спросил Фицджеральд.

— Да, — после секундной паузы она добавила. — Поезд не будет меня захватывать. Сейчас я ему ни на что не сдалась.

Коридор оказался длиннее, чем они предполагали. Мег подумала: чудесно, что по стенам хоть желудочный сок не течет.

— Мы в какой части тела? — спросил Гилберт. — Кишечник, желудок?

Видно, думал о том же.

— Я же сказала, это червяк, — ответила Мора.

Они вновь стояли перед сомкнутой мембраной.

— Мисс киборг? — поинтересовался Фицджеральд.

— Это ненастоящая дверь, — заметила Мора. — Вагон же последний.

— Поезд, а поезд! — засмеялся Гилберт. — Пропусти нас по-хорошему, а то будет по-плохому! — и поднял свою тяпку.

Мембрана разъехалась, впуская изнутри чуть более яркий свет. Фицджеральд посмотрел на своего подчиненного с интересом.

— Да так, догадался, — пожал плечами Гилберт.

Мег вступила первой, воинственно выставив вилы перед собой. И замерла.

Впечатление, что она оказалась в чьем-то черепе, было полным.

Неровные угловатые выступы изнутри. Спереди два окна, точно две глазницы… как у животного, а не птицы или ящера. Отверстия, как дырки в черепе, и через них просвечивает красновато-коричневая дышащая масса.

Спереди, под глазами, из стены кабины выступал параллелепипед, покрытый отвратительно шевелящейся бахромой — пульт управления.

Зато перед «глазами»-экранами ритмично двигалось что-то черное и непонятное.

«Точно, червяк», — подумала секретарша и ощутила тошноту. Она терпеть не могла гадов, и только мысль о том, что киборг не обязательно права, удерживала ее от обморока в тоннеле.

— Здесь никого нет, — крикнула она и грязно выругалась.

Шагнувший следом за ней Фицджеральд присвистнул.

— Мег, голубушка, — проговорил он, — у червяков нет черепа. Так что успокойтесь.

— Правда? — Мег сразу же почувствовала облегчение. — Как же вы хорошо меня знаете, шеф!

— Это мои обязанности, — он улыбнулся. — Ээээ… господин поезд? Счастлив составить с вами знакомство.

Бахрома спереди на пульте разошлась, и за нею показалось лицо — от природы смуглое, но в этом освещении землистого цвета. И до ужаса невыразительное. Размером оно было в два или три раза больше человеческого.

Пухлые темные губы разошлись, между ними показался кончик языка. Все-таки это было жутко — словно ожила статуя или посмертная маска. Гилберт непроизвольно вскинул свою тяпку, остальные лучше себя контролировали.

— Меня зовут Колдуэл Пател, — проговорило лицо. — Опять вы на мою голову, мисс киборг! Чего вы от меня хотите, а?

Мора молчала, словно колебалась. Остальные повернулись к ней: им первый раз случалось видеть, как киборг мешкает с ответом.

— Я хочу увидеть своих создателей, — наконец произнесла Мора 54. — Это все. Вы знаете, как к ним попасть, Пател?

Лицо сложило губы трубочкой и свистнуло.

— Опять двадцать пять! Этот поезд идет по круговому маршруту, я его не контролирую — даже сейчас! Вы бы меня еще в небо взлететь попросили!

— Между прочим, один из вагонов летит в космосе. Вы позволите… так сказать, проверить одну гипотезу? — Фицджеральд шагнул к пульту.