Экстрим на сером волке

Нет уж, сей грубиян должен получить по заслугам.

Пусть валяется на лужайке, пока его подчиненных не осенит, как освободить своего любимого начальника.

Глава 12

Утром я прикатила на нужную станцию, припарковала «Пежо» на вокзальной площади и осмотрелась вокруг. Глаза приметили оборванца, сидевшего на ступеньках.

— Хочешь заработать? — спросила я.

Тот кивнул.

— Делать чего?

— Посторожи машину, долго, почти весь день, когда вернусь — отблагодарю.

— Йес, — воскликнул парнишка, — не сомневайтесь, мне все равно делать нечего.

Обрадовавшись, что верный коняжка не будет разбит или поцарапан, я притаилась за кассой и принялась внимательно наблюдать за теми, кто хотел уехать в столицу. Продавщица Зина не обманула. Точно в указанный ею срок на площади остановился одышливо фыркающий автобус. Мне было великолепно видно, как из открытых дверей помятого, облезлого короба высыпалась толпа потных людей. Таня вылезла последней.

Ради поездки в Москву она приоделась. Сегодня на ней красовался не ситцевый, застиранный халат, а белое платье в красный горошек, вполне приличное, похоже, новое. В руке Таня держала сумку пронзительно синего цвета, совершенно не подходившую ни к одеянию, ни к кроссовкам, которые она нацепила.

Надвинув на лицо козырек бейсболки, я последовала за бабой. А та, не ожидая слежки, вела себя абсолютно спокойно.

Когда по проходу потащилась, задевая всех сумкой, тетка, торгующая мороженым, Таня вытащила кошелек, глянула внутрь, потом со вздохом закрыла его и уставилась в окно. Мне стало понятно, что денег у нее нет. Совсем. Кстати, она ехала зайцем. Билет Таня приобретать не стала.

Впрочем, в метро ей таки пришлось раскошелиться, в подземку трудно пройти без проездного документа, зато в автобусе, куда Таня влезла, приехав на конечную станцию, она вновь не взяла билет.

Автобус порулил по улицам. Я, отвыкшая от городского транспорта, чувствовала себя гаже некуда: от стоявшего справа мужчины несло луком, а маячившая слева девица вылила на себя ведро духов. По моему мнению, подобных личностей не следует пускать ни в метро, ни в маршрутные такси, ни в трамваи. Неужели не понятно: в городе жара! Ну с какой стати нажираться издающими «амбре» продуктами и душиться до, простите за идиотский каламбур, удушья?

Слава богу, что вскоре Таня сошла с автобуса, пересекла шумную улицу и юркнула в подъезд самой обычной многоэтажной блочной башни. Я нырнула за ней, притормозила в дверях и увидела, как она села в лифт.

Двери сомкнулись, послышался шорох, в стеклянных окошечках замигали цифры "8", «10», «11». Подъемник добрался до последнего этажа и замер.

Я обрадовалась. Хорошо знаю дома этой серии, в бытность репетитором частенько посещала подобные здания. На лестничной клетке тут четыре квартиры, но даже если их там шесть, то все равно выяснить, к кому приехала Танечка, плевое дело! Осталось лишь докнопку, но ничего не изменилось. Над одними плотно закрытыми дверями горело в окошечке «11», над вторыми не вспыхнуло ничего.

Я предприняла еще одну попытку.

— Просто безобразие, — раздался за спиной приятный голос.

Затем послышался шорох, и в поле зрения появилась женщина лет сорока с четырьмя туго набитыми пакетами.

— Грузовой на ремонте стоит, — объяснила она. — Уже давно, целый месяц. А пассажирский постоянно занят. Людей-то в доме полно, вечно вниз-вверх ездят.

Ну и чего они его там держат?

Я глянула на ее скрюченные, посиневшие от тяжести пальцы и предложила:

— Давайте подержу два пакета!

— Надо бы отказаться, да сил нет, — улыбнулась женщина, — на пол не поставишь, там у меня продукты. Во накупила! Лень часто ходить, ну и надумала на месяц запастись.

Я взяла сумки и вздохнула. Правда, тяжело.

Лифт продолжал стоять под крышей.

— Сломался! — ужаснулась дама, — Во кошмар!

Мне на самый верх, а вам куда?

— Туда же! — кивнула я. — Придется пешком лезть.

— Ой, не доберемся.

— Глаза боятся, а ноги топают, — приободрила я незнакомку. — Пошли, авось до завтра вскарабкаемся.

Она засмеялась.

— Еще подождем.

Прошло минут пять, я решительно сказала:

— Хватит.

Радость, однако, оказалась преждевременной. Кабина добралась до шестого этажа и вновь замерла.

— Вот паразиты! — с чувством произнесла тетка.

— Кто? — спросила я.

— Да Никитины! Их детки балуются.

Лифт быстро поехал вниз, двери раскрылись, вывалилась стайка школьников.

— Безобразники, — беззлобно сказала женщина.

— Простите, тетя Мила, — хором ответили ребята, — наша Даша лифта боится.

— Уж знаю, — скривилась Мила.

Одна из приехавших девочек стала дергать за поводок, на другом конце которого моталась клочкастая старая болонка.

— Эй, Дашка, — кричал малыш, — двигай лапами!

Шевелись! Дарья, отлепи зад от пола!

Я засмеялась.

— Что-то мне не весело, — мрачно отреагировала Мила, — эта Даша просто исчадие ада. Сначала в кабину не идет, потом из нее не вылезает. Такая дура!

— Даша умная, — обиделась девочка, — просто она боится.

Объединенными усилиями ребятня вытолкала собачонку на лестницу.

— Даше надо хоть изредка мыться, — отметила Мила, — после нее в лифт не зайти! Вон как воняет!

— Даша чистая, — хором ответили дети, — это в кабине дрянью несет!

Я, продолжая улыбаться, вошла внутрь тесного пространства и не утерпела:

— Болонку звать как меня! Мы с ней тезки.

Мила хихикнула:

— Ты, похоже, помоложе будешь и почище! Хотя… скажи честно, боишься в лифт входить?

Переглянувшись, мы рассмеялись, и я поняла: у Милы легкий характер, ворчит она совершенно беззлобно, на ребят не сердится, и ситуация с собакой кажется ей забавной, а не раздражающей.

Кабина дернулась, лифт остановился, двери разъехались. Мила шагнула было вперед, потом попятилась.

— Ну вот, — продолжала веселиться я, — кто из нас Даша? Это мне положено сейчас сесть на пол и заскулить. Ты исполняешь чужую роль.

Но Мила никак не отреагировала на шутку, она уронила один из пакетов и, не обращая внимания на выпавшие оттуда кульки, прошептала:

— Там.., а.., там!!!

Я выглянула из-за ее плеча, из горла вырвался вопль.

На лестничной клетке головой к окну лежала Таня.