Экстрим на сером волке

Сливной бачок унитаза, морозильник, ножки столов и стульев, пространство под подоконником, дыра под паркетом, спинки кроватей, диванные подушки… Я выдвинула все ящики, простучала полки, заглянула на крохотный балкон, подняла матрасы на кроватях, сунула нос под клеенку на кухне, изучила до сантиметра ванную и туалет, но ничего похожего на документы не нашлось.

В конце концов, устав, я села у стола, вытащила сигареты, повертела в руках пачку и, решив не дымить в квартире, вышла на балкончик.

Легкий дымок поплыл вверх. Значит, Собакин не держал дома бумаги. И куда он их дел? Поместил в банк? А может, Юрий и слыхом не слыхивал ни о каких папках? Вдруг, произнося слово «Полкан», Зелимхан имел в виду кого-то другого?

— Квартирку купили? — раздался откуда-то голос.

От неожиданности я вздрогнула и уронила сигарету. На соседнем балконе, почти впритык прилегающем к тому, где я курила, улыбалась миловидная бабуля.

— Испугала вас? — спросила она, наклоняя голову. — Извините, не хотела.

— Ерунда, — ответила я, — просто не ожидала никого услышать, вроде одна тут — и вдруг голос — Ох и дура же я! — всплеснула руками бабуся, — Давайте познакомимся. Звать меня проще некуда, Елена Ивановна. А вас как величать прикажете?

— Даша.

— Очень приятно. Ремонт когда делать думаете?

Небось прямо сейчас, летом, и начнете. Уж предупредите о начале работ, чтобы я к дочери поехала, шума боюсь! Вон Пуловы стены ломали, так у меня давление подскочило. Только не подумайте, бога ради, что я склочница! Очень хорошо понимаю: коли человек жилье приобрел, ему нужно порядок навести. Да и Юра-покойник, царствие ему небесное, не слишком о стенах заботился, о красоте не думал. Может, после кого и можно въехать, а после Собакиных нет, придется вам даже паркет менять! Насколько я помню, он у них чернее асфальта Да и что хотеть от одинокого мужчины?

Правда, Марина подросла, но ей, поди, в родном гнезде уютно было. Небось не видела девочка хорошо отделанных квартир!

— Елена Ивановна, — попыталась я вклиниться в текущую, словно полноводная река, речь старушки, — боюсь, вы что-то путаете. Я не собираюсь делать в этой квартире ремонт.

Блеклые глаза бабули пробежались по моему лицу.

— Так жить станете? — с легкой укоризной спросила она. — Конечно, у всякого барина свои повадки, только обои переклеить надо. И плита ужас! Страх божий.

— Если Марина сочтет нужным, она обновит интерьер.

— Вы не купили у нее квартиру?

— Нет.

— А-а, — разочарованно протянула Елена Ивановна.

— Марина собиралась продавать жилье?

— Ну.., вроде да. Столкнулись мы в марте, и Марина сообщила: «Две комнаты мне ни к чему, одной выше макушки хватит. Лучше приобрету однушку в Подмосковье, там подешевле купить можно, а на разницу жить стану. У вас никого желающих тут поселиться нет?»

— Насколько я понимаю, квартира пока не продана.

— А вы ей кто? — продолжала допрос Елена Ивановна.

— Дальняя родственница.

— И с какой стороны?

Раз начав врать, нельзя остановиться.

— Прихожусь троюродной сестрой Юре.

— Не встречала вас никогда.

— Так я и не ходила сюда.

— А сейчас, значит, явились?

— Да, — кивнула я, пятясь к двери.

Разговор начал меня тяготить, пора его заканчивать, папки тут нет, но расстраиваться я не стану. Есть у меня паутинная ниточка, ведущая к документам. Варвара Сергеевна упоминала о некой Яне Валерьевне Темкиной, сотруднице НИИ имени Рожского. Пойду-ка я в это заведение.

— Хитро придумано! — воскликнула Елена Ивановна. — Значит, при жизни не общались, а после смерти Юры родной стали! На наследство рассчитываете? Квартирку поделить желаете? Не выйдет. Я свидетель! На любом суде правду расскажу, никто мне рот не заткнет. Юра жил один, троюродных сестер я не видывала. Ну ты и нахалка!

— У Собакина есть дочь, квартира принадлежит ей, — попыталась я вразумить разгневанную бабулю.

Но куда там! Впавшая в раж Елена Ивановна повернулась и почти побежала в свою квартиру.

— Вот сейчас в милицию позвоню, — раздался из балконной двери ее бодрый голос, — пусть приедут и проверят: какая такая ты родственница? Может, воровка!

Я пошла в кухню. Вот на таких бдительных бабулях и держится порядок, ничего не пропустят, комар без регистрации мимо не пролетит. Меня подобные экземпляры радуют, время сейчас сложное, мало ли кто что задумает, а у Елены Ивановны не забалуешь.

Но все же нужно спешно уходить. Я вытащила из замочной скважины ключи, вышла на площадку, заперла дверь, сунула связку в правый карман джинсов, вытащила из левого брелок со значком «Пежо» и поспешила во двор.

* * *

Местонахождение Института имени Рожского мне очень хорошо знакомо. Примерно год назад приятель Костя Павловский позвал нас на свой юбилей. Дата была круглой, и я стала в тупик: ну что можно подарить мужчине, у которого есть все, включая личный вертолет? Сотую пишущую ручку? Тысячную зажигалку?

Очередной набор для письменного стола? Знаете, такие мраморные монстры? Карандашница, пресс-папье, подставка для ручек, часы. Все из цельного камня, жутко дорогое, тяжелое и уродливое. Маня зовет эти изделия коротко: надгробие. Впрочем, можно было пойти по пути приколов и приобрести Костику огромный рулон туалетной бумаги с изображением долларов, пластиковый полуметровый карандаш, статуэтку писающего мальчика. Но ничего оригинального я в магазинах не нашла.

Ломая голову, я неожиданно наткнулась в одной из газет на объявление: «Сотрудники НИИ имени Рожского за умеренную плату составят вам герб». Полная воодушевления, я бросилась по указанному адресу и выяснила много для себя полезного. Большинство людей даже и не подозревают о том, что, заплатив энную сумму, могут получить родословную. Ученые из НИИ Рожского, устав от безденежья, решили хоть как-то заработать себе на сухарики к чаю. Причем действовать можно двумя путями. Первый довольно долог, трудоемок и накладен в финансовом плане. Вы сообщаете сотруднику минимально известные о своих родственниках сведения. Как правило, большинство людей не может назвать никого дальше бабушек и дедушек. Ну-ка, спросите себя, как звали маму вашей бабули, где она работала, в каком городе родилась? Редкий человек сразу ответит на сей незамысловатый вопрос.

Получив исходные сведения, историки начинали действовать. Как это ни странно, но, умерев, мы не исчезаем бесследно, остаются документы, и, в идеале, они должны храниться вечно. Есть церковные книги, государственные бумаги, много всякой информации.

Если захотеть, вполне можно узнать историю своей семьи. Но, повторяю, путь этот длинен, есть более короткий. Вам попросту нарисуют герб, вы вешаете изображение на стену и начинаете лихо врать знакомым:

— Вот, принадлежу к старинной фамилии. Видите, герб. Он передавался в нашей семье из поколения в поколение…