Экватор – наш!

А вскоре вся троица топала по джунглям строго на север, дозором, как всегда, шел снайпер…

Весь оставшийся световой день разведчики потратили на трудный переход по джунглям. Местами они попадали в такие непроходимые заросли, что путешествие по болоту вспоминалось этакой легкой прогулкой.

В районе пятнадцати часов Тубарь остановился и повернул к товарищам радостную физиономию:

– Ручей!

– Вовремя, – смахнул с лица капли пота старлей. – Все, Игнат, подыскивай местечко – пора перекусить и отдышаться…

Отдыхали чуть более часа. За это время постирали в чистой воде одежду, все еще сохранявшую отвратительный запах болота, основательно поели, повалялись на мягкой траве. Затем покурили, оделись в чистое. Конопко поколдовал с навигатором и над картой, установив точное место, подкорректировал маршрут. И вскоре все трое двинулись дальше…

На место прибыли под вечер.

Примерно за километр командир устроил короткую остановку. Пока над джунглями еще светило клонившееся к горизонту солнце, он развернул карту и обсудил с Игнатом порядок подхода к населенному пункту.

– Видишь, деревеньку с юга охватывает дугой низина? – спросил он, постукивая пальцем по плотной бумаге.

– Вижу.

– Вот до нее-то нам и надо протопать. А уже по ней мы можем незаметно передвигаться вдоль Сапы в любую сторону.

– Это и дураку понятно.

– Тогда вперед. Ты – в дозоре, а мы с Семеном немного позади. Далеко не отрывайся и не забывай поглядывать на меня.

– Добро…

К деревне подобрались минут за тридцать до наступления сумерек. Осторожно взобравшись по склону овражка, проползли метров тридцать и замерли у крайних кустов. За ними виднелись останки убогих лачуг, некогда построенных из подручного материала: толстых ветвей, бамбука, пальмовых листьев, глины…

Осторожно раздвинув листву, Конопко быстро осмотрел видимую часть деревни.

Несколько полуразрушенных домишек, часть из которых давно лишилась соломенных крыш. Грунтовка, разрезавшая селение пополам и основательно заросшая высокой травой. Чуть дальше виднелся единственный добротный дом, построенный из врытых в землю вертикальных бревен. Рядом с ним торчала покосившаяся мачта или громоотвод.

– Никого, – прошептал лежавший по левую руку Тубарь.

– Да, пока никого не видно, – согласился Виктор. И добавил: – А где же тут площадка для «вертушки»?

– Не видно.

– Может, обойдем и посмотрим с другого ракурса? – послышался справа приглушенный голос Яковлева.

– Пошли.

Старший лейтенант медленно вернул ветви куста на место, развернулся и пополз обратно в овражек. Товарищи последовали за ним…

Первого туземца удалось заметить лишь ночью. Еще до наступления темноты разведчики успели осмотреть деревню Сапа со второй позиции, но опять ничего не увидели, кроме разрухи и запустения. Ни площадки, ни людей.

Пока перебирались по овражку дальше на восток, на джунгли опустилась ночь. Пришлось вынимать из ранцев ПНВ и ночные прицелы.

Осторожно взбираясь по склону, услышали вдруг мужской голос и остановились. А через пару секунд Тубарь тронул Конопко за плечо:

– Посмотри наверх.

Тот посмотрел вверх и заметил оранжевые всполохи, плясавшие по ветвям деревьев. На восточной окраине деревни кто-то распалил костер, от которого вскоре потянуло запахом дыма.

Выбравшись из оврага, троица заняла удобную для наблюдения позицию.

Костер полыхал метрах в сорока меж двух домишек. Рядом с огнем маячили три фигуры.

– Черт… – выругался старлей.

Из-за костра в окуляре прибора появлялись неприятные блики, не позволявшие рассмотреть многие детали.

– Сейчас доложу, – прищурив левый глаз, прильнул к прицелу своей винтовки снайпер. – Два мятежника с автоматами. И баба… что готовит на огне.

– Больше никого?

– Пока не вижу.

– Ладно, торопиться нам некуда. Лежим, наблюдаем…

Ночь прошла относительно спокойно. Дежурили на той же позиции, парами по два часа, третий в это время отдыхал. Нормально выспаться, разумеется, не получилось, зато ничего не пропустили: и позднее возвращение в лагерь трех небольших групп человек по пять-шесть каждая, и развеселый ужин у костра, и отбой. И даже то, как крутобокая баба, готовившая для повстанцев пищу, тихонько удалилась с двумя тощими мужиками в кусты неподалеку.

«Собака» – самая отвратительная вахта ранним утром – досталась Конопко и Яковлеву. Именно они услышали приглушенное тарахтение автомобильного двигателя и заметили сонно встрепенувшихся часовых у догоравшего костра. Один из них закинул автомат за спину и зашагал к заросшей дороге, второй потянулся, подошел к деревянной лачуге и постучал по двери. Из лачуги встречать подъезжавший грузовик вышла та самая женщина и еще один темнокожий мужчина…

Грузовик был старый, насквозь проржавевший, дребезжащий. Выпустив в атмосферу клуб черного дыма, он остановился против одного из немногих уцелевших домов. Из кабины вышел водитель, а из кузова посыпались на землю вооруженные «туземцы». Образовав вместе с дозорными живую цепочку, приступили к разгрузке автомобиля…

Минут десять-пятнадцать мужчины дружно перекидывали в дом коробки, упаковки, мешки… Принимала это добро ловкая и шумная женщина. А Конопко, не опуская бинокля, пытался прочитать маркировку и считал количество привезенного продовольствия.

Получалась довольно приличная цифра. И еще старший лейтенант сделал один неутешительный вывод: прибывшая вооруженная группа только заступила на дежурство и, судя по приличному запасу продуктов, планировала пробыть в деревне не менее недели.

Конец ознакомительного фрагмента.