Эквей. Трилистник судьбы

— Кать…

— Не смей меня так называть!

— Детский сад, честное слово.

— Ты… да как ты смеешь? — от злости и гнева даже слова кончились.

— Хорошо, признаю — я был не прав. Тебе стало легче?

Он издевается? Или явился сюда лишь для того, чтобы еще больше меня унизить?

— То есть ты это говоришь лишь для того, чтобы я успокоилась? Да пошёл ты, Переславцев, знаешь куда?

— Знаю, — тяжело вздохнул мужчина и взъерошил волосы. — Кать, прости. Я не должен был этого тебе говорить, тем более в таком тоне. Прости, я правда не хотел. Точнее хотел, но не таким способом. Я не считаю тебя девушкой легкого поведения. И думаю, что ты очень красивая, желанная и просто восхитительная. И в кровать ко мне не прыгаешь… Ты просто запуталась и очень устала.

Я продолжала молчать и внимательно смотрела ему прямо в глаза. Что он еще скажет? Что у меня белая горячка, похмелье или ещё что?

— Я знаю, что мне нет прощения. Сказанное не вернуть, и за одно это мне надо было язык оторвать. Я взрослый мужчина, а повёл себя, как глупый подросток.

— В каком смысле?

— Ты меня просто загнала в угол, вот я и вспылил. Это меня совершенно не красит, но я не хочу, чтобы ты голодала из-за моего отвратительного поведения. Если хочешь, я сведу наше общение к минимуму, всё время буду проводить в рубке или у себя каюте. Есть тоже будем отдельно. Обещаю, я даже смотреть в твою сторону не буду. Только выйди отсюда. Пожалуйста. Я омлет сделал.

Желудок предательски заурчал, выдавая меня с головой. Но мне хватило сил не покраснеть.

— Подкупаешь?

— Каюсь, — улыбнулся он. Но улыбка вышла настороженной, словно он боялся, что я разозлюсь.

— И как быть дальше? Будем делать вид, что ничего не произошло?

— Почему же. Просто будем жить дальше. Ты со мной? — и протянул руку.

— Посмотрим, — фыркнула я, поднимая юбку с пола и быстро её надевая.

Его я не стеснялась, наоборот хотела этим еще больше задеть.

Какие странные у нас отношения. Интересно, что же будет дальше.

Глава 12. Кошмары и их последствия

Мы сидели друг напротив друга. Я ела омлет, который мужчина любезно приготовил для меня, всеми силами стараясь выглядеть достойно и не бросаться на еду с горящими глазами. Живот урчал и требовал отбросить все нормы этики и правил поведения за столом и нормально поесть. Но я оставалась глуха к его мольбам и наслаждалась каждым кусочком.

Саша же наблюдал за пиром, пил чай и молчал.

Тишина в столовой была гробовая. Те слова, сказанные сгоряча, теперь, наверное, навсегда встанут неприступной стеной между нами, что бы мы ни говорили. Не знаю, как Александр, но я чувства неловкости не испытывала. В данный момент меня интересовала лишь еда.

— Вкусно? — поинтересовался Переславцев, когда я, покончив со своей порцией, положила еще добавки.

— Очень. Спасибо.

— Чай?

— Я бы от сока не отказалась.

— Хорошо.

От этой холодной вежливости сводило зубы. У меня даже руки зачесались, так хотелось схватить и разбить что-нибудь, словами не передать. Уж лучше скандал, чем это холодное показушное равнодушие.

— Мы сегодня отправляемся? — чтобы хоть как-то отвлечься от тревожных мыслей, спросила у него.

— Нет, завтра. Сегодня я еще раз хочу всё проверить и доработать примерный маршрут. А завтра утром, если всё будет нормально, снова тронемся в путь.

— Отлично, — ответила ему и отправила в рот еще один кусочек воздушного омлета.

И снова тишина, лишь мирное гудение приборов и звяканье вилки о тарелку.

— Не получается? — внезапно поинтересовался Саша.

— Что не получается? — погрузившись в свои не слишком весёлые мысли, я не сразу поняла, что он имеет в виду.

— Вернуться к прежним взаимоотношениям.

— А к ним можно ещё вернуться?

Хмыкнул и откинулся на спинку стула:

— Мы же с тобой были друзьями. Столько пережили вместе. А всё разрушила лишь пара слов, сказанных сгоряча.

— Заметь, не я их произнесла.

— Если бы не решила расстаться с невинностью, выбрав для этой цели меня, то и слов бы не было.

— То есть я во всём виновата? — опасно сузив глаза, я отложила в сторону вилку.

— Кать, не начинай.

— Я не начинаю, а продолжаю. Получается, во всей ситуации виновата я?

— Нет, я, — отрезал Переславцев. — Мне надо было быть умнее и понять, что этим может всё закончиться. Но столько всего случилось, что я как-то упустил из рук ситуацию, и произошло то, что произошло.

— И что это меняет? — аппетит пропал окончательно. — Каждый из нас остался при своём собственном мнении.

— Ты вновь будешь пробовать добиться желаемого? — несколько напряжённо уточнил Александр.

— Вот ещё, — фыркнула в ответ. — Мне с головой хватило унижения. Хватит. Больше не хочу повторов.

— Еще раз прости.

И тут неожиданно проснулась совесть. Без неё, конечно, было легче. Но теперь, когда она появилась, избавиться от неё было практически невозможно.

— Я тоже была не совсем права, — вздохнув, призналась я.

— Не совсем? — с тихим смешком уточнил мужчина и в глазах мелькнули знакомые весёлые искорки.

— Не нарывайся, Переславцев. Мне не стоило пить и идти к тебе.

— Да, с виски ты переборщила.

— Потому что вина не нашла, — буркнула я и едва не расхохоталась над абсурдностью ситуации. — Наверное, со стороны это выглядело впечатляюще.

— Ты себе даже не представляешь, как, — откликнулся Сашка. — Отпихнула меня в сторону — глаза горят, движения резкие, стремительные и не совсем точные… и с координацией у тебя проблемы были. Сколько ты, говоришь, выпила?

— Если бы я знала.

— Не помнишь?

— Перестала считать. Ждала эффекта, а его всё не было и не было. А потом меня неожиданно накрыло.

— Кать, ты достойна лучшего, — неожиданно серьёзно произнёс Александр. — И это не я.

Может, он и прав. Должны быть свечи, вино, цветы, чарующая музыка и шелковые простыни. Вот только…

— Не знаю. Только никого другого здесь нет. Ты и я.

— Ты же не знаешь, что именно ждёт тебя в Пещерах.

— Сомневаюсь, что райские кущи и толпы накаченных красавцев.