Эквей. Второй шанс

Завесу удалось восстановить. Она даже не была пробита, просто эти эмоции были настолько яркими, что прошли, словно сквозь неё. Да, на отрицательные я как-то не настроилась, вот и поплатилась.

Тело покрылось испариной, и меня даже слегка замутило. Но я не задумывалась о том, на кого была направлена эта ненависть, и кто автор этой сдерживаемой злобы. И это была моя вторая ошибка.

Прийти в себя до конца я так и не успела, мне просто не дали этого сделать. Что-то тяжелое с размаху ударило по затылку, и я провалилась в темноту.

Сознание возвращалось медленно, скачками и урывками. Я совершенно не понимала, где сон, а где явь и потому уже перестала пытаться разграничить их.

И опять был вертолёт, или качели.

Большие такие, старинные. На них становишься ногами, держишься за канаты и принимаешься раскачиваться. Вверх-вниз… вверх-вниз… К облакам, яркому солнышку… а потом снова на землю, где зелёная травка и яркие душистые цветы. И так до бесконечности… ветер в лицо, что развивает волосы и они падают, застилая глаза… как давно я не каталась на качелях.

– Будут тебе качели, только открой рот, - произнёс мужской голос ниоткуда.

Нет, не хочу мужчин в своём сне. Мужчины — это такая проблема.

– Большая, - согласился кто-то. – Но лекарство выпить надо.

Разве я болею, мне же так хорошо. Я свободна, как никогда до этого.

– Конечно, хорошо, но будет ещё лучше.

Лучше? Как лучше?

– Намного лучше. Ну же, не упрямься, открой рот.

Рот? Разве можно качаться на качелях с открытым ртом? А вдруг кто-нибудь залетит… Брррр.

Рассмеялся. И этот бархатный тихий смех, словно мягкой волной прошёлся по моей коже и проник вглубь сердца, согревая его.

Возбуждающе приятный голос и такой добродушно-гортанный смех…

– Спасибо… жаль, что ты ничего не вспомнишь этого утром. Но я обязательно запомню… Эли…

И в следующее мгновение я ощутила, как пахнущая какими-то незнакомыми травами, жидкость попала мне в рот. Она обожгла, заставила выгнуться от отвращения. Попыталась отвернуться, выплюнуть. Не дал, крепко сжимая в своих руках.

Сильный, зараза.

– Очень. Спи, тебе надо набраться сил.

Спать. Да, наверное, надо поспать.

– Вот и умница, - слышу я прежде, чем исчезают качели, небо, травка и этот таинственный мужчина.

Я засыпала…

…Пробуждение было внезапным, и отчего-то тревожным. Сознание несколько жеманно и неуверенно переступало с ноги на ногу, будучи в раздрае – проясниться ему или померкнуть и уплыть опять к яркому небу, зелёной травке и качелям. Странный какой-то сон. Не помню точно его содержания, но странный.

Итак, я резко распахнула глаза, упираясь взглядом в причудливый сводчатый потолок, с потрясающе красивым узором на нём. Это как проснуться в земном музее двадцатого века, такого далёкого прошлого.

Попыталась подняться и не смогла - острая искра боли, иголкой впилась в черепушку и заставила опять откинуться на подушки, восстанавливая дыхание и ругаясь сквозь сжатые зубы.

– С каждой нашей новой встречей ты меня удивляешь всё больше и больше, - тихо смеясь произнёс мужской голос и на горизонте возник Князь.

Ой, блин…

Стихийно, не взирая на боль в голове, на звон в ушах и искры перед глазами, принялась проверять Завесу. На месте, броня крепка, а мысли наши быстры. И что самое интересное, никто не напирает, не давит и прочее. Со стороны эквейта никаких эмоций, словно там не человек, а огромная каменная статуя. Либо наш Князь бесчувственная скотина, полностью лишенная эмоций, либо у него стоит очень и очень качественный блок. Может стенка на стенку?

– Всё рассмотрела и проверила? – спросила он и сел рядом.

Я не видела, но как прогнулась кровать под его весом, почувствовала. И смешинку в голосе тоже уловила, только никак не могла понять её природу – издевательство, ирония или добродушие.

А потом я вдруг вспомнила нечто невероятно важное!!! И рука лихорадочно метнулась к горлу, где нащупала шарф, который так и был намотан на мою шею, пальцы пробежали по пуговичкам – все на месте.

– Я тебя не раздевал. Если ты об этом?

– Угу, - я это уже поняла, особенно после того, как осознала, что лежу на кровати в туфлях.

– Так что, твоя честь не пострадала.

«Ваша тоже», - хотелось сказать мне ему, но я вовремя прикусила язык и принялась осторожно оглядывать комнату, где меня расположили. И чем больше вглядывалась, тем отчётливее осознавала, что она не только не моя, и даже не женская, а гораздо хуже – мужская и, о, кошмар, Княжеская.

Перевела взгляд на него. Наверное, в тот момент он ждал от меня красивой истерики или хотя бы негодующих криков. Князь даже дыхание затаил, ожидая первой фразы. Не знаю, как я выглядела со стороны, когда в сложные периоды жизни могла закатить нехилую истерику. Но, наблюдая такие театральные безумия, с женщинами в главной роли, я уяснила одно: женщина бывает честной только во время истерики. Спровоцировав её, не обижайтесь, а восторженно содрогайтесь от того, что она действительно думает о вас.

Но у меня даже мысли не возникло сделать что-то подобное. Да к тому же, на задворках сознания появилось воспоминание о жуткой ненависти, что обожгла меня ночью в коридоре. Сам удар помнила очень плохо, но его последствия ощущала очень хорошо. Итак, Князь каким-то образом нашёл меня ночью в коридоре и решил оказать первую помощь. Но для начала меня надо было куда-то отнести. В мою комнату нельзя – замок не откроется, к Алексии или Кэтти – тем более, значит остаётся только его спальня. Так что всё логично и предсказуемо.

– Вы не могли бы помочь мне сесть? А то разговаривать в лежачем положении не очень удобно.

– Конечно, - опять ухмыльнулся. Весело ему.

Усадил, поправил подушки, как заботливая нянюшка, и снова сел рядом, внимательно меня рассматривая лазоревыми глазищами.

– Истерики не будет?
– Проверки не будет? – одновременно воскликнули мы и замерли, не зная, стоит ли повторять вопрос или стоит дождаться ответа.

– Повторюсь, ты всё больше и больше меня удивляешь, Элизабет Бишоп.