Экзамен по любви, развод не предлагать

Радмила старалась не смотреть на мужчину. Пф! Да что у него там может быть? Ничего она не теряла. Кроме сна и покоя. Но это не считается.

— Держи и больше не теряй, — назидательно проговорил Тихоновский.

Радмила смотрела на клочок красных кружев так, будто они вот-вот отгрызут ей голову. Или другую, более важную часть тела. И Влас, будто вознамерился окончательно добить ее, склонился ближе и на ухо пробормотал:

— После занятий мигом в офис. Буду ждать тебя там. Соскучился.

— Бегу и падаю.

— Допрыгаешься, Филатова. Сейчас стащу с тебя и те трусики, что сейчас на тебе. Зубами!

— Псих, — фыркнула Радмила, — заставишь меня по универу голой ходить? Ну, давай!

— Мда, отстойная идея, — кивнул мужчина. — Я передумал.

Рада и пискнуть не успела, как Влас дернул ее вверх, заставив подняться на ноги. И тут же усадил на парту попой.

— Я б на тебя надел скафандр, или плащ-палатку, — пробормотал мужчина.

Радмила протяжно выдохнула. Ну как у него так получается? Секунда — и она уже не может найти в себе силы, чтобы возразить. Более того, сама вцепилась в его пиджак пальцами, а бедро сжала, обхватив ими любимого.

— Млять, малышка, у меня сейчас стоп-кран сорвет, — просипел Влас прямо ей в губы, жадно захватил их в плен, раздвинул настойчиво. — Хочу тебя.

— Меня отчислят, — захныкала Радмила.

Влас рвано выдохнул, еще крепче обнял Раду.

— Слушай, надо что-то с твоей учебой решать. Да? Ты же не хочешь быть юристом, — задумчиво проговорил Тихоновский.

— Папа меня грохнет, — покачала головой Радмила.

— А папа здесь при чем? У тебя есть муж. Теперь он рулит, — подмигнул Влас. — Все, я подумаю на эту тему. А ты беги. И не вздумай с Вовчиком тискаться.

Тиха отобрал из ее дрогнувших пальцев красные кружева, спрятал в собственный карман, отодвинулся от нее и с самым невозмутимым видом вернулся к своему столу. Прихватил свой чертов портфель и вышел из аудитории.

Радмила то бледнела, то краснела. Хорошо, хоть успела поправить одежду и сползти со стола прежде, чем в кабинет ввалились студенты.

Рада выскочила в коридор. Отыскала взглядом затылок Власа. Так и хотелось запульнуть в него чем-нибудь. Да хоть жвачкой! Тли рюкзаком!

Ну, ничего! Будет еще и у нее праздник. Уж она непременно отыграется и отомстит! Вовчик ему не нравится? Можно подумать, ей нравится, как он флиртует с половиной пед.состава!

— Елки-палки, — опомнилась Радмила.

Она ведь забыла сказать любимому кое-что важное. Ну и ладно. Тем более, он сам виноват, то разозлил ее, то едва не совратил прямо в аудитории.

***

Тиха улыбался от уха до уха. Что поделать, а настроение у него было шикарным.

Влас был счастлив. И через призму этого самого счастья все казалось ему радужным. Погода не такой отвратительной. Дела не такими тупиковыми. Да и вообще, хорошо все было. Все супер.

Притормозив на светофоре, Тихоновский лениво рассматривал соседнюю тачку. Смутно знакомый автомобиль.

За рулем оказалась Ольга. Надо же, после липовой амнезии, не менее липового выкидыша Золынкова неплохо выглядела.

Стекло опустилось, владелица ярко-красного купе высокомерно усмехнулась.

— У тебя еще есть шанс передумать, Тихоновский! — милостиво предложила она.

Тиха лишь оскалился и вскинул средний палец, демонстрируя свое отношение к Ольге и к ее предложению.

— Придурок! — скривилась бывшая и рванула вперед, на красный.

— Долбанутая, — поставил Тиха диагноз и спокойно поехал дальше.

Лихачить и нарушать правила он не станет. Как говорят, поторопишься на красный, попадешь на белый? Так вот, ему теперь есть ради кого жить.

У него есть сестренка. Есть любимая женщина. А через несколько месяцев появится и ребенок.

Рада, его вредная и наивная девочка, кажется, и не подозревает ни о чем. Либо уже знает, но молчит. А он заметил. Не слепой ведь. Предпочтения в еде у любимой стали дико странными, настроение скачет. Радмила начала рыдать над фильмами, даже если они документальные из цикла «Живая планета».

И в физическом плане малышка тоже изменилась. Ночью Тиха провел тщательную инспекцию своих владений, и грудь у Радмилы Алексеевны определенно стала больше.

Жалоб у Власа, конечно же, не было. Особенно на обожаемую им грудь.

Факт того, что Рада молчит, как партизан на допросе, Тиха списал на неопытность. Однако Тихоновского прямо-таки распирало от счастья. И скрывать такую радостную новость он вряд ли сможет.

Так что, Влас намерен прояснить ситуацию вечером. Или в обед, когда Рада приедет в офис после занятий.

— Приветствую, Алина Рудольфовна, — поздоровался Тихоновский.

В офисе было непривычно тихо, безлюдно, все двери плотно закрыты. А вот двери в кабинет Власа распахнуты настежь.

— У нас обыск? — предположил Влас.

— У нас бандиты, — шепотом сообщила секретарь, округлив глаза.

Алина Рудольфовна, бледная, как мел, заламывала руки и определенно боялась войти в кабинет шефа.

— Разберемся, — кивнул Влас. — А вы езжайте домой. Я вам позвоню.

— Возможно, стоит обратиться в полицию? — так же шепотом продолжила помощница.

— Езжайте, Алина Рудольфовна, — поторопил Тиха подчиненную. — Егор где?

— Там! — кивнула на рабочий кабинет Власа и послушно нырнула за верхней одеждой.

Влас нахмурился. Оставил кейс с рабочими документами на столе секретаря и вошел в свой кабинет.

— День добрый, господа. Чем обязан? — спокойно произнес Тихоновский.

В его рабочем кресле сидел мужчина. Седовласый, представительный, опасный.

Тиха знал, кто перед ним. Бог миловал, прежде не пересекались. Но жить в одном городе с этим человеком — значит держать руку на пульсе. К тому же, были у Власа подозрения насчет прошлого отца и автомобильной аварии, что унесла жизни родителей.

— Знаешь, кто я? — вальяжно устроившись в кресле поинтересовался гость.

Тиха кивнул. Взглянул на Симку. Друг напряженно следил за событиями. По удивленному выражению лица Егора, Тихоновский понимал, тот не имеет никакого понятия, что происходит.

— Твой отец помог мне в свое время. Хороший был спец, — продолжил говорить мужик. — Теперь мой черед отдать долг.

— Нет необходимости, Константин Ильич, — покачал головой Тиха.

Вести дела бандитов так себе удовольствие. Прибыльно, конечно. Но это все равно, что танцевать на углях. В один «прекрасный» момент сгорит все к херам.