Экзистенциальные рассказы

– Нет. Подождите. Подождите… – в шоке лепетала я, как будто еще цепляясь за какую-то призрачную нить надежды, понимая, что это бессмысленно, и все-таки пытаясь схватить ее, как утопающий соломинку. – Вы правду говорите? Это правда?!

Я отчаянно твердила так, ожидая хотя бы сочувственного тона – пусть бы это! Мне только бы услышать человеческую нотку, в тот ужасный перевернутый миг хоть это стало бы той самой ниточкой!..

Но голос безучастно произнес:

– Вы поняли, где это? Вам нужно адрес повторить?

И не дожидаясь ответа раздельно, внятно повторил адрес.

Вот тут я сорвалась.

Я представить не могла, что я так взорвусь. Это не я, это кто-то из меня закричал, что со мной поступают бесчеловечно, что мне сейчас нужны, слова поддержки, сочувствия, да просто тон какого-то понимания, осознания…

– Как?! Как вы можете так говорить? Вы что, не понимаете, что вы со мной творите?! Куда идти? Где вы? Куда я должна прийти!..

Я вопила взахлеб, бессвязно, бестолково, чувствуя себя в дурном сне и еще какой-то глубиной души мечтая проснуться, понимая, что это глупо, и все-таки держась за это: да нет же, это все ненастоящее, по-настоящему не может такое случиться, это чья-то жестокая шутка, жестокая, но шутка, и сейчас это кончится!..

Здесь уже время замигало, как перегорающая лампа. Я не помню, что именно кричала я, как долго это длилось. Не помню. Помню вновь голос. Он звучал так, как будто никакого моего взрыва не было, он ничего этого не слышал, и вообще ничего не случилось, никакой смерти, никакой трагедии, ничто его не тронуло. Должно быть, первые слова тоже попали в щель времени, потому что услышала я невозмутимый финал:

– …тело из морга сможете забрать завтра. Если сюда прийти не сможете, то мы подъедем к вам с протоколом. Адрес, как указано в паспорте потерпевшего?..

И время исчезло.

Я ничего не помню из того, что было с этим треклятым протоколом. Что было в морге. Меня вернуло в мир, когда муж был уже дома. Он лежал в дорогом лакированном гробу, и лицо у него было совершенно живое, спокойное – лицо спящего человека, и я смотрела, и опять мне чудилось, что это случайное повреждение реальности. Налетел морок, и пройдет. Чудилось кому-то во мне, моему второму Я, отслоившемуся от первого, главного и все понимавшего. Второе, в глубине, еще не верило в произошедшее, ему казалось, что всего этого просто не может быть, это некая ненужная игра, которую затеял кто-то бессердечный. Сдует его, и всю эту игру, и муж вновь окажется дома, такой же как был: добрый, рассеянный, несуразный, выводивший меня из себя… И все пойдет как прежде.

Второе Я было куда слабее первого, но оно было, было и было. Наверное, оно и отклоняло меня от времени. Я вновь исчезла. Похороны, надгробные речи, поминки – это ведь все должно было быть, а у меня черно. Выжженная земля.

Я вернулась в мир в одиночестве. В нашей квартире я шла из своей комнаты в зал – и вот в этот момент возникла из ниоткуда. Уже по привычке захотела подумать, что это наваждение, сейчас оно рассеется, щелкнет замок, муж войдет, улыбнется – он всегда улыбался, входя домой…

И ощутила, что второе Я исчезло. Нет его. Некому цепляться за призраков. Никогда больше я не услышу поворот ключа в замке. Никогда муж не вернется домой. Никогда не улыбнется мне…

Конец ознакомительного фрагмента.